История становления культуры речи как лингвистическая дисциплина. Культура речи как языковая дисциплина. основные понятия. Общие определения понятий "культура речи" и ”эффективность общения”

Крысин Л. П., изучая состояние русского литературного языка на рубеже веков, отмечает оскудение и порчу языка, но «в лингвистике уже давно установилось что-то вроде неписаного закона: любое языковое явление должно быть всесторонне изучено, и лишь после этого его можно оценивать по шкале «хорошо/плохо». Поэтому прежде чем отвечать на вопрос о том, насколько губительны для русского языка все те новшества, которые появились в нем за последнее время, надо выяснить, что это за новшества, какова их природа и какую роль они играют в общем процессе языковой эволюции…» .

Файлы: 1 файл

Творческая работа по стилистике и культуре речи

Вариант № 19

Прочитайте текст, определите, к какому стилю он относится. Отметьте лексические, морфологические и синтаксические особенности текста.

Напишите следующие виды работ:

Аннотацию;

Рецензию.

Культура речи как лингвистическая дисциплина

Крысин Л. П., изучая состояние русского литературного языка на рубеже веков, отмечает оскудение и порчу языка, но «в лингвистике уже давно установилось что-то вроде неписаного закона: любое языковое явление должно быть всесторонне изучено, и лишь после этого его можно оценивать по шкале «хорошо/плохо». Поэтому прежде чем отвечать на вопрос о том, насколько губительны для русского языка все те новшества, которые появились в нем за последнее время, надо выяснить, что это за новшества, какова их природа и какую роль они играют в общем процессе языковой эволюции…» . Так же, как Караулов Ю. Н. и Скворцов Л. И., Крысин Л. П. считает наиболее характерными явлениями, отличающими нынешний этап развития русского языка от предшествующих, жаргонизацию литературной речи и усиление процесса заимствования иноязычных слов. На вопрос «жив ли русский язык?» он отвечает: «Жив, это несомненно, и он по-прежнему…”живой как жизнь”, только формы этой ”живости” и жизненности меняются. И это вполне закономерно и естественно: время меняет все, даже такую консервативную систему, как литературный, нормированный язык» .

Наука о культуре языка или культуре речи представляет собою теоретическую и практическую дисциплину, смежную со стилистикой языка и стилистикой речи, обобщающую их положения и выводы с целью непосредственного воздействия на языковую практику, и «определения основных эстетических норм, форм и тенденций связи литературной речи с движением стилей художественной литературы» . В. В. Виноградов считал, что задачи и принципы культуры речи совпадают с задачами и принципами стилистики русского языка. Изучение культуры речи распространяется и на те «социально-стилистические сферы речевого общения, которые в данный момент еще не включены в канон литературной речи и в систему литературных норм» . Автор иллюстрирует свои слова речью студентов-разночинцев из повести Л. Н. Толстого «Юность». В другой статье В. В. Виноградов говорит о том, что «высокая культура разговорной и письменной речи, хорошее знание и чутье родного языка, уменье пользоваться его выразительными средствами, его стилистическим многообразием – самая лучшая опора, самое верное подспорье и самая надежная рекомендация для каждого человека в его общественной жизни и творческой деятельности» . Л. И. Скворцов поддерживает эту мысль В.В.Виноградова: «Культура речи как общественная наука предполагает широкое лингвистическое воспитание и массовое стилистическое просвещение…». В статье «Русская речь, ее изучение и вопросы речевой культуры» В. В. Виноградов говорит о двух аспектах изучения вопросов культуры речи: 1) анализ общественно-языковых явлений, которые свидетельствуют о недостатках литературной грамотности; 2) общественная речь должна быть не только грамотной, но и выразительной. Свободное употребление разнообразных языковых средств опирается на глубокое знание стилей речи и умелое их применение, а также на понимание законов и правил их взаимодействия и взаимопроникновения. Для того чтобы вопросы культуры речи и борьба за речевую культуру были поставлены на научную основу, по мнению Виноградова, необходимо широкое, всестороннее изучение народной «речевой жизни» . В статье «О культуре русской речи» он продолжал подчеркивать «огромное значение вопросов культуры речи, значение стилистических навыков и лингвистических знаний» . Призывая к борьбе за чистоту, точность и правильность русского языка, Виноградов В. В. неоднократно подчеркивал необходимость «широкого общенародного распространения научных сведений о законах и правилах русского языка, о его стилистических богатствах, о путях его развития, … об огромной роли языка как «орудия культуры», как средства познания, и о многом другом, относящемся к вопросам и задачам культуры русской речи» .

Известный ученый А. М. Пешковский в статье «Объективная нормативная точка зрения на язык» писал, что в культурном обществе на биологическом уровне должен был возникнуть культ слова, культ правильной речи. Этому учит, прежде всего, школа. Там, где дети учатся правильно говорить, взрослые не теряют времени на многословие, не оскорбляют друг друга, потому что лучше понимают друг друга. Умение говорить, по мнению автора, необходимо и для культурно-государственной машины. Если для общения людей вообще необходим язык, то для культурного общения необходим вдвойне, как для повышения ораторского мастерства, так и для того, чтобы быть общепонятным, для чего важно соблюдать языковые нормы. Понятие языковой нормы выступает здесь как объективное и вместе с тем развивающееся явление, которое в сознании говорящих предстает в виде языкового идеала, образца. Например, автор считает, что крестьянину, избежавшему влияния школы, и в голову не придет, что его речь может быть неправильной, и совсем другое дело человек, «прикоснувшийся к изучению литературного наречия. Он моментально узнает, что есть речь «правильная» и «неправильная»… И зарождается оно <образцовое наречие> как лучшее, как некая норма… Существование языкового идеала… – вот главная отличительная черта литературного наречия…» . Кроме правильности, от речи, по мнению автора, требуется и ясность. И это качество ученый связывает с проблемой многословности, с речевой ситуацией: «… точность и легкость понимания растут по мере уменьшения словесного состава фразы и увеличения ее бессловесной подпочвы… Чем литературнее речь, тем меньшую роль играет в ней общая обстановка и общий предыдущий опыт говорящих» .

Большой интерес в изучении культуры речи представляет работа Р. А. Будагова , в которой анализируются книги разных авторов, непохожих друг на друга, по-разному освещающих само понятие культуры речи. В частности, Р.А.Будагов поддерживает главную мысль Б. Тимофеева («Правильно ли мы говорим?») и считает, что одна из важнейших задач культуры речи заключается как раз в том, чтобы разобраться в причинах искажений и по возможности бороться с их распространением. Однако разграничение нужного и ненужного с позиции культуры речи произвести не просто. Общий принцип здесь может быть сформулирован так: нужное – это все то, что способствует обогащению языка в самом широком смысле, ненужное – то, что не только не служит этой цели, но и способствует ослаблению языка, его искажению. Недостатком работы Б. Тимофеева Будагов Р. А. считает то, что культуру речи он иногда понимает как сумму примеров: это хорошо, а это плохо. Но культура речи, по мнению рецензента, как филологическая дисциплина, не может не учитывать многообразия речевых стилей, речевой ситуации.

Р. А. Будагову очень импонирует позиция К. И. Чуковского, выраженная им в книге «Живой, как жизнь», а именно то, что культура речи неотделима от общей культуры, следовательно, чтобы повысить качество своего языка, нужно повысить качество своего интеллекта. Низкий уровень речевой культуры некоторые авторы, по мнению К. Чуковского, склонны объяснять догматически. Они уверены, что стоит только запретить употреблять иностранные слова или вульгаризмы, как все заговорят на правильном родном языке, другие полагают, что только диалектизмы и историзмы могут сделать речь красочной и экспрессивной. К.Чуковский в своей книге доказывает несостоятельность подобных теорий. Он понимает, что язык находится в постоянном развитии, поэтому, во-первых, призывает к повышению своего интеллекта, и, во-вторых, к отказу от канцелярского языка (например, в научном стиле), его безликости.

Совсем иное понимание культуры речи обнаруживает Будагов Р. А. у А. Югова в его книге «Судьбы родного слова». Основная мысль этой книги исследователю представляется ошибочной, а выводы автора непоследовательными и порой противоречивыми. А. Югов отождествляет три понятия: язык писателя, общенародный язык и литературный язык. Такие понятия, как просторечия, архаизмы, профессионализмы, диалектизмы им признаются лженаучно измышленными. Р.А.Будагова эти рассуждения настораживают, он считает, что, обращаясь к ресурсам общенародного языка, как к источнику, писатель не может механически переносить все особенности общенародного языка и его диалектов в язык художественного произведения. Здесь необходим отбор. С одной стороны, диалектизмы объявляются лженаучным измышлением, а с другой – Югов постоянно говорит о них и даже о фонетических диалектных искажениях; он выступает против только ненужных иностранных слов, на самом же деле едва ли не каждое иностранное слово в русском языке вызывает его протест. Здесь Будагов обращается к мнению К. Чуковского, который считает, что иностранное иностранному рознь и что проблемы культуры речи гораздо шире проблемы отказа от иностранных слов во имя русскости русского языка. Однако при всей разности позиций авторов этих трех книг объединяет одно – искренняя и большая любовь к родному языку, к культуре речи, это главное условие, без которого нельзя изучать культуру речи.

Архипова Л.Б. Обучение студентов неязыковых вузов

русскому языку и культуре речи. – Ярославль, 2008.

Молчат гробницы, мумии и кости, -

Лишь слову жизнь дана:

Из древней тьмы, на мировом погосте, Звучат лишь письмена.

И нет у нас иного достоянья!

Умейте же беречь

Хоть в меру сил, в дни злобы и страданья, Наш дар бесценный - речь.

И.А. Бунин

1. Культура речи - языковая дисциплина, предметом изучения ко­торой являются следующие аспекты языка: нормативный, коммуника­тивный, этический и эстетический.

2. Нормативный аспект предполагает изучение норм литературного языка с целью его охраны. Это очень важная задача, поскольку в язы­ковом плане литературный язык - это то, что объединяет нацию, стоит

над социальными, профессиональными, локальными образованиями, т. е. над просторечием, диалектами, жаргонами и т. п.

3. Литературный язык - это образцовый вариант языка, обслуживаю­щий разнообразные культурные потребности всего народа.

Особенности литературного языка:

Устойчивость (стабильность);

Обязательность для всех носителей языка;

Обработанность;

Наличие устной и письменной формы;

Наличие функциональных стилей;

Нормированность (кодифицированность).

4. Литературная норма - это принятые в практике образованных

людей правила произношения, словообразования, словоупотребления,

грамматические правила; выделяются:

1) орфоэпические нормы;

2) лексические и фразеологические нормы;

3) грамматические (морфологические и синтаксические) нормы. Язык как социальное явление меняется вместе с обществом, изме­

няются и литературные нормы. Нормы нельзя ввести или отменить указом, они фиксируются (кодифицируются) лингвистами в словарях

и грамматиках. Иногда ревнителями языка высказывается желание

следовать единственной, раз и навсегда установленной норме. В этом кроется опасность того, что общество перестанет считаться с подобны­ми нормами и будет стихийно устанавливать свои нормы. Диалектика состоит в том, что норма динамична и устойчива одновременно. Мы должны следовать той норме, которая зафиксирована словарём и грам­матикой в данный период.

Рассмотрим пример замены одной нормы другой, которая фикси­руется орфоэпическим словарём:

Даётся единственно правильный вариант, например: акушёр, -а;

Даётся традиционный вариант и допускается часто употреби­тельный вариант с пометкой доп., например: акушёр, -а и доп. акушер, -а;

Даётся новый вариант и допускается традиционный вариант

с пометкой доп. устар., например: акушер, -а и доп. устар. аку­шёр, -а;

Даётся единственно правильный вариант, например: акушер, -а.

5. Основные типы словарей:

1) Толковый словарь - объясняет значение слова, даёт его правиль­ное написание, произношение, формообразование;

2) Орфоэпический словарь - фиксирует нормы произношения

и ударения;

3) Словарь грамматических трудностей русского языка - фиксирует

нормы словоупотребления и сочетаемости;

4) Фразеологический словарь - объясняет значение фразеологиче­ских единиц;

5) Словарь синонимов - фиксирует синонимы того или иного слова;

6) Словарь антонимов - фиксирует антонимы того или иного слова;

7) Словарь паронимов - фиксирует паронимы того или иного слова;

8) Словарь омонимов - фиксирует омонимы того или иного слова;

9) Словарь иностранных слов - объясняет значения слов иностран­ного происхождения;

10) Терминологический словарь - объясняет значения слов-терми­нов из определённой сферы знания;

11) Этимологический словарь - объясняет происхождение слов;

12) Словообразовательный словарь - фиксирует словообразователь­ную структуру слова, родственные слова;

13) Орфографический словарь - фиксирует нормы орфографии.

6. Коммуникативный аспект предполагает употребление языковых средств в соответствии с законами жанра и особенностями функцио­нального стиля, выбор наиболее эффективных для данной цели и ус­ловий общения языковых и неязыковых средств.

7. Этический аспект предполагает соблюдение норм речевого эти­кета.

8. Эстетический аспект предполагает использование языка не толь­ко для общения, но и для самовыражения, для собственного языкового творчества, а также для наслаждения языком, языковой игрой, творче­ством других людей.

9. Язык выполняет следующие основные функции: коммуникатив­ную (общение), информативную (сообщение) и воздействующую (фор­мирование оценки, отношения).

10. Русский язык - родной и международный язык. С 1945 года рус­ский язык является одним из пяти официальных рабочих языков ООН, сейчас на нём издаются практически все официальные бюллетени, специальные журналы ООН, а также ЮНЕСКО, МАГАТЭ, ЮНИ­СЕФ и т. п.

С конца 70-х - начала 80-х гг. русский язык включён в число языков,

обслуживающих деятельность почти 1/3 международных неправитель­ственных организаций, таких как: Всемирная федерация профсоюзов, Международный комитет за Европейскую безопасность и т. п.

Для 288 миллионов человек русский язык является родным или

вторым родным языком, ещё 215 миллионов человек владеют им как неродным, т. е. в современном мире русским языком владеет около по­лумиллиарда человек.

11. История русского языка. Русский язык произошёл от праславян­ского языка, который является частью индоевропейской семьи языков. В VI-VII веках н.э. праславянский язык распался на 3 группы: восточная (русский, белорусский, украинский языки), западная (верхний лужиц­косербский, нижний лужицкосербский, польский, словацкий и чеш­ский языки) и южная (болгарский, македонский, сербохорватский

Это интересно Более 1 миллиарда жителей Земли говорят по-китайски. Для 350 мил­лионов человек английский язык является родным и для 400 миллионов вторым, то есть языком общения в стране, но не в семье. На немец­ком языке как родном говорят свыше 121 миллиона человек. Общее число говорящих на испанском языке - свыше 300 тысяч человек. На хинди говорят более 200 тысяч человек. Индонезийским языком владеют в разной степени 200 миллионов человек. На арабском язы­ке говорят свыше 165 миллионов человек. По-португальски говорят более 150 миллионов человек. Около 100 миллионов человек счита­ют родным французский язык. На вьетнамском языке говорят свыше 60 миллионов человек.

и словенский языки). Все восточные славяне первоначально составляли

один народ, язык которого называли древнерусским или древневосточ­нославянским. В XIV-XV веках из единой древнерусской народности складываются белорусская, украинская и русская (или великорусская) народности. Соответственно складываются и три языка: белорусский, украинский и русский. С середины XVII века начинается и в первой по­ловине XIX века заканчивается формирование национального русского языка.

12. Первым книжным, литературным языком славян был старо­славянский язык - язык выполненных Кириллом и Мефодием и их учениками во 2-ой половине IX-го века переводов с греческого языка христианских богослужебных книг. В основе своей он был южносла­вянским языком. В то время все славянские языки были очень близки,

и старославянский язык был понятен всем славянам. Старославянский

язык использовался в церковном христианском богослужении, на нём писались богослужебные книги. При переписке книг старославянские

Это интересно Алфавит и азбука - слова-синонимы. Название алфавит происходит от двух первых букв греческого алфавита: альфа и бета. Азбука - от названия двух первых букв кириллицы: аз (что обозначало «я») и буки (буква, слово). Следующими буквами были: веди (знать), глагол (гово­рить), добро, есть, живете, зело (очень), земля и т. п.

Это интересно На земном шаре насчитывается более 2000 языков. Языки отличаются своей фонетикой. Например, в одном из дагестанских языков, в абасин- ском, имеется 80 согласных звуков и всего лишь 2 гласных. Отличают­ся языки и грамматическим строем. Так, в русском языке 6 падежей, в английском - 2, а в одном из дагестанских языков, табасаранском, их целых 52. Наука, которая изучает языки, называется лингвистикой, или языкознанием.

формы смешивались с восточнославянским, так образовался церков­нославянский язык, на котором до сих пор ведётся церковная служба, пишутся богослужебные книги.

13. Русский алфавит называется кириллицей по имени одного из сла­вянских просветителей Кирилла, который вместе с его родным братом Мефодием считается создателем первых славянских азбук: кириллицы

и глаголицы. Кирилл и Мефодий были родом из Болгарии. Они создали

в IX веке алфавит для перевода церковных книг на основе греческого

письма с добавлением нескольких букв. Русский алфавит несколько раз

реформировался, в частности, при Петре I в 1708 году появился граж­данский шрифт, лежащий в основе современного написания. Послед­нее реформирование азбуки было произведено в 1918 году, когда из неё

были «изгнаны» такие буквы, как «Ъ» (ер), «Ъ» (ять) и другие.

Это интересно

Существует заболевание ятрогения, которое возникает как реакция на слова или поведение врача.

В опасных, критических ситуациях, когда слова могут ранить и даже убить, многое зависит от культуры врача. Когда раненный на дуэли А.С. Пушкин спрашивал у каждого из своих врачей (а их было пять), каковы его перспективы, выдающийся хирург и лейб-медик А.А. Арендт ответил кратко: «Надежд на Ваше выздоровление я не имею». А В.И. Даль, врач и писатель, создатель 1-го русского толко­вого словаря, сказал: «Дела тяжелые, но мы, брат Пушкин, на тебя надеемся!» И именно Даль принял последний вздох Пушкина, и ему был завещан простреленный на дуэли сюртук поэта, который хранился у Даля как реликвия до самой смерти врача.

Практикум

ЗАДАНИЕ 1. Выберите понравившееся вам высказывание. Аргумен­тируйте свое согласие или несогласие с ним.

1) Язык - это история народа. Язык - это путь цивилизации и куль­туры... Поэтому изучение и сбережение русского языка является не праздным занятием от нечего делать, а насущной необходи­мостью (А.И. Куприн).

2) Русский язык в умелых руках и опытных устах - красив, певуч, выразителен, гибок, послушен, ловок и вместителен (А.И. Ку­прин).

3) Нет таких звуков, красок, образов и мыслей - сложных и про­стых, - для которых не нашлось бы в нашем языке точного вы­ражения (К.Г. Паустовский).

4) Дивишься драгоценности нашего языка: что ни звук, то и пода­рок; всё зернисто, крупно, как сам жемчуг, и, право, иное назва­ние ещё драгоценнее самой вещи (Н.В. Гоголь).

5) Необыкновенный язык есть тайна. В нём все тоны и оттенки, все переходы звуков от самых твёрдых до самых нежных и мягких; он беспределен и может, живой как жизнь, обогащаться ежеми­нутно, почерпая, с одной стороны, высокие слова из церковно­библейского, а с другой стороны, выбирая на выбор меткие на­звания из бесчисленных своих наречий, рассыпанных по нашим провинциям... (Н.В. Гоголь).

6) ...язык славяно-русский имеет неоспоримое превосходство над всеми языками (А.С. Пушкин).

7) А что за роскошь, что за смысл, какой толк в каждой поговорке

нашей! Что за золото! (А.С. Пушкин).

8) Славяно-русский язык, по свидетельству самих иностранных эс­тетиков, не уступает ни в мужестве латинскому, ни в плавности

греческому, превосходя все европейские: итальянский, француз­ский и испанский, кольми паче немецкий (Г.Р. Державин).

9) Карл V, римский император, говаривал, что ишпанским языком с богом, французским - с друзьями, немецким - с неприятеля­ми, итальянским - с женским полом говорить прилично. Но если

бы он российскому языку был искусен, то, конечно, к тому при­совокупил бы, что им со всеми оными говорить пристойно, ибо нашёл в нём великолепие ишпанского, живость французского,

крепость немецкого, нежность итальянского, сверх того, богат­ство и сильную в изображении краткость греческого и латинского

языка (М.В. Ломоносов).

10) Французский язык, подкреплённый греческим и латинским,

призвав на помощь все свои диалекты... и даже язык Рабле, -

разве только он один мог бы дать представление об этой утончён­ности и об этой энергетический силе... русского языка (Проспер Мериме).

11) Какой красивый русский язык: все преимущества немецкого, без

его ужасной грубости (Ф. Энгельс).

12) ...именно русский язык должен лечь в основу языка всечеловече­ского (Г. Уэллс).

ЗАДАНИЕ 2. Прочитайте несколько случаев, описывающих ошиб­ки врача, вызванные необдуманными словами. Каким образом можно было не допустить подобных ошибок?

1) Профессор делает обход. Остановившись у постели больной,

которая жаловалась на боли в сердце, профессор спросил

у ординатора: «Что у больной?» Тот, не подумав, без промед­ления ответил: «Грудная жаба». Как только больная это услы­шала, она вскрикнула и спустя две минуты была уже мертва»

(А.Н. Орлов).

2) Больной утром спросил лечащего врача о том, что показал по­следний анализ мочи. Врач ответил оптимистично: «Ничего... патологического, кроме нескольких гробовых крышек, в моче не оказалось (в лаборатории кристаллы трипель-фосфата в моче по сходству формы образно называют гробовой крышкой). Услышав это, больной укрылся с головой одеялом и отказался от каких- либо дальнейших расспросов. Нам же он мрачно сказал, что его дела очень плохи, что ему достаточно и одной гробовой крышки, а у него в моче их даже несколько (А.Н. Орлов).

3) Еще с XIX века известен случай, когда несмертельно больной па­циент спросил у врача, опасно ли его заболевание и есть ли на­дежда на выздоровление. Врач, находившийся под впечатлением

от осмотра раны А.С. Пушкина, ответил: «Никакой. Все умрём, батюшка. Вот и Пушкин умирает... Так уж и нам с Вами можно

умереть». И больной скончался почти одновременно с А.С. Пуш­киным.

ЗАДАНИЕ 3. Выберите понравившееся вам высказывание. Аргумен­тируйте своё согласие или несогласие с ним:

1) Слово - дело великое. Великое потому, что словом можно соеди­нить людей, словом можно и разъединить их, словом можно слу­жить любви, словом же можно служить вражде и ненависти. Бере­гись от такого слова, которое разъединяет людей (Л.Н. Толстой).

ГОУ СПО «ЕРТТ имени А. С. Попова»

РЕФЕРАТ НА ТЕМУ:

«КУЛТУРА РЕЧИ»

Дата выполнения: Выполнил:

Студент группы кс-209

2006-03-26 Зыков Сергей

1. Общие определения понятий "культура речи" и ”эффективность общения”.

2. Нормативный компонент культуры речи.

3. Коммуникативный компонент культуры речи

4. Этический компонент культуры речи.

1 Общие определения понятий "культура речи" и ”эффективность общения”.

В основу теории культуры речи как особой лингвистической дис­циплины предлагается положить следующее определение этой дисциплины. Культура речи - это такой набор и такая орга­низация языковых средств, которые в определенной ситуации общения при соблюдении современных языковых норм и этики общения позво­ляют обеспечить наибольший эффект в достижении поставленных ком­муникативных задач.

Попытаемся доказать необходимость каждого из составляющих этого определения. Всего их пять, в том числе три компонента куль­туры речи: 1) нормативный; 2) коммуникативный; 3) этический; а так­же: 4) выбор и организация языковых средств как необходимое условие достижения нормативности, этичности и хороших коммуникативных свойств речи; 5) эффективность общения как конечная цель культуры речи. Начнем с последних составляющих.

Культура речи начинается там, где язык предоставляет возмож­ность выбора и разной организации своих средств для наилучшего достижения поставленных целей общения. Выбор и организация языковых средств осуществляются на разных уровнях языковой сис­темы для всех компонентов культуры речи. Вопрос о норме возникает тогда, когда есть два и более претендента на нее: нормативное кило­метр или ненормативное килóметр, нормативное договор или менее нормативное дóговор и т.п.

Этический компонент, с одной стороны, регулирует в разных си­туациях общения выбор между, например, такими ритуальными спосо­бами выражения прощания, как До свидания, Всего хорошего, Ну, привет и т.п., и, с другой стороны, запрещает бранные слова для выражения, например, эмо­ций. Для достижения коммуникативного совершенства текста одина­ково важны и выбор, и организация языковых средств как в рамках предложения, так и в рамках текста. Выражающие одну мысль предложения-высказывания типа Начнутся дожди - пойдут грибки и При условии повышенной влажности можно ожидать активного роста грибов реализуются в текстах разной функциональной разновид­ности.

Вполне понятно, что системные фонетические, лексические и грамматические описания литературного языка вообще и современного русского литературного языка в частности также фиксируют литера­турную норму, но в отличие от исследований по культуре речи в них фиксируются и те нормы, - а их большое множество, - которые не связаны с выбором. Из этого не следует, что описания языковой сис­темы не дают сведений о вариантах, стоящих на границе или за границей литературного языка. Необходимо ясно представлять, что культура речи как научная дисциплина невозможна без опоры на нормативные словари и грамматики. Но, с другой стороны, из этого не следует и то, что культура речи - это не самостоятельная дисциплина, а "выжимка" из системных нормативных описаний языка. Во-первых, именно культура речи ведает кодификацией нормы, и поэтому связь нормативных системных описаний языка и культуры речи в ее нормативном компоненте двусторонняя. А во-вторых, и это главное, ни одно системное описание языка не ставит своей целью определить способы достижения максимальной эффективности об­щения.

Эффективность общения - это тот "конечный продукт", создание которого должна облегчить теория культуры речи при ее практическом применении. Под эффективностью общения мы понимаем оптимальный способ достижения поставленных коммуникативных целей. Коммуника­тивные цели общения теснейшим образом связаны с основными функ­циями языка. Хорошо известна система функций языка, разработанная P.O. Якобсоном. Выделяются референтная, эмотивная, магическая, фактическая, металингвистическая (оценка языковых средств), поэтическая функции. Уже этот простой перечень функций показывает, что цель общения - явление сложное и многоаспектное.

Особо должна быть выделена эстетическая функция языка, реали­зуемая в языке художественной литературы. Язык художественной литературы нецелесообразно делать объектом культуры речи, поскольку это область искусства со своими специфическими законами, которые резко отличаются от законов реализации других функций языка и ко­торые поэтому изучает особая лингвистическая дисциплина. Разные цели общения можно рассматривать как некоторую конкретизацию функций языка. Такая конкретизация для понимания культуры владе­ния языком является необходимой, поскольку для достижения разных целей языковые средства и их реализация могут быть весьма различны. Так, цель установления контакта между говорящими предполагает, прежде всего, сам факт обще­ния, и для ее достижения не очень важно, например, такое необхо­димое для научного текста качество, как непротиворечивость формули­ровок.

За эффективность общения отвечает в первую очередь комму­никативный компонент культуры речи, но это не означает, что норма­тивный и этический компоненты незначимы для эффективности обще­ния. Нарушение нормативности может привести просто к непониманию, если, например, вместо нормативного общеизвестного употребляется какое-нибудь малоизвестное диалектное или жаргонное слово, но чаще в этом случае эффективность снижается по иной, скорее прагматико-психологической, чем собственно лингвистической, причине: ненорма­тивное употребление выдает недостаточную образованность говоря­щего и побуждает слушающего соответственным образом относиться к сказанному. Яркий пример тому: авторитет многих депутатов российского парла­мента серьезно пострадал именно от того, что эти депутаты обнару­жили слабое владение нормами современного русского литературного языка. Аналогичным образом сказывается на эффек­тивности коммуникации и нарушение этических норм общения: неэтич­ное обращение к собеседнику, употребление так называемой нецен­зурной лексики и пр. может вообще прервать общение по причине, которая в быту формулируется так: "С этим хамом я вообще не хочу говорить".

Было бы неверным думать, что развиваемые здесь основы теории культуры речи создаются на пустом месте. Все три названных компо­нента культуры речи так или иначе исследовались, но эти исследо­вания, как уже отмечалось, осуществлялись порознь и для разных целей. Этический компонент культуры речи исследовался в другой области лингвистики - в описании языка для целей его преподавания как неродного. И это понятно, поскольку этика общения, этические запре­ты в разных языках различны и не могут автоматически переноситься с одного языка на другой. В русском языке, например, намного шире, чем и западноевропейских языках, распространено обращение на "вы".

Если оставаться на восходящем к античной культуре понимании риторики как ораторского искусства убеждать или более позднего понимания риторики как искусства не только устной, но и письменной речи с разной целевой направленностью, то для теории культуры речи, ориентированной на среднего носителя языка, такие риторики не могут автоматически войти в качестве необходимого компонента в культуру речи как научную дисциплину. Было бы нереальным ставить целью научить всех искусству слова, такое искусство - удел немногих. Но, с другой стороны, нет сомнения в том, что достижения риторических исследований для культуры речи полезны. В частности, хорошая теория культуры речи должна не только давать основу для стан­дартных рекомендаций по культуре речи, но и показывать, пусть и не для всех реализуемые, пути к овладению языком как искусством. Сле­дует, впрочем, отметить и другое: нередко в последнее время риторику понимают как нечто такое, чем в принципе могут владеть все, и тогда в терминологическом плане понятия "риторический" или "коммуни­кативный компонент культуры речи" мало чем отличаются друг от друга. Мы предпочитаем термин "коммуникативный компонент культу­ры речи" только потому, что не хотим "компрометировать" античное понимание риторики как искусства.

Задача создания культуры речи как особой лингвистической дис­циплины требует объединить все три компонента культуры речи в еди­ной, цельной теоретической концепции. Один из мотивов такого объединения уже назван: все три компонента работают на достижение одной цели - эффективности общения. Есть и другой мотив. О каком бы компоненте культуры речи ни говорилось, всегда имеется в виду норма, т.е. выбор и узаконение одного или более ва­риантов в качестве нормативного. Поэтому, несомненно, правильным было бы называть компоненты культуры речи не просто этическим и коммуникативным, а компонентами этической и коммуникативной нормы. И если мы этого не делаем, то только потому, что тогда нелепо бы звучало название "нормативная норма". Исходя из сказанного, культуру речи можно определить как дисциплину, изучающую лите­ратурную норму и кодифицирующую эту норму, что по отношению к нормативному компоненту практически всегда и дела­лось. Именно нормативность заставляет относиться к культуре речи как к единой дисциплине, а не простому конгломерату разных дис­циплин.

Как представляется, одним из наиболее слабых мест исследований по культуре речи является отсутствие специальной методики таких исследований, что, кстати сказать, мешает многим культуру речи считать научной дисциплиной. Пожалуй, можно назвать единственное исследование по культуре речи, в котором на основе строгих статистических методов определена частотность вариантов разных уровней языковой системы. В других случаях один из вариантов коди­фицируется как единственный или предпочтительный либо на основе и искового чутья исследователя, либо на основе мнения авторитетных носителей языка (ученые, деятели культуры).

Таким образом, если культура речи хочет существовать как особая лингвистическая дисциплина, необходима единая полная непротиворе­чивая теория этой дисциплины со своей достаточно строгой методикой. Рассмотрим несколько подробнее в плане создания такой теории компоненты культуры речи.

2 Нормативный компонент культуры речи.

С.И. Ожегов дал следующее определение языковой нормы: «Нор­ма - это совокупность наиболее пригодных для обслуживания общества средств языка, складывающихся как результат отбора языковых элементов из числа сосуществующих, наличествующих, образуемых вновь или извлекаемых из пассивного запаса прошлого в процессе социальной, в широком смысле, оценки этих элементов».

Попытаемся представить концепцию нормы на основе трех сле­дующих оппозиций: 1) консерватизм/динамичность; 2) безвариантность/ вариантность; 3) всеобщность/локальность.

Идеальной можно считать норму с левыми членами оппозиции: кон­сервативную, безвариантную и всеобщую. Консерватизм нормы обес­печивает "связь времен"; безвариантность и всеобщность полностью отвечают статусу литературного языка как многофункционального языка всей нации. Однако норма с названными параметрами является идеальной не только в значении "очень хорошая", но и в значении "труднодостижимая" или "совсем недостижимая" в реальной языковой действительности. Рассмотрим подробнее названные оппозиции.

Оппозиции 1 и 2 находятся в тесном взаимодействии друг с другом. Язык постоянно развивается, и поэтому сохранить нормы неизменными просто невозможно. Хорошо известно по работе В.И. Чернышева и фундаментальным исследованиям, сколь сущест­венно изменились нормы современного русского языка от А.С. Пуш­кина до наших дней. Богатый опыт исследования динамики нормы пока­зывает, что для большинства норм существует три основных этапа:

а) старая норма активно сопротивляется проникновению новой нормы в литературный язык; новая норма в этом случае вообще не норма, она не кодифицируется и, следовательно, не допускается в литературный язык; например, старый орфоэпический словарь не признавал нор­мативным ударение дóговор, кодифицировался только договóр;

б) новая норма получает такое распространение, что не признать за ней статуса нормативной невозможно; если бы оставить ее за пределами литературного языка, то круг носителей литературного языка оказался бы слишком узким; за пределами этого круга оказались бы носители языка с весьма высоким общим образовательным уровнем, и литера­турный язык просто перестал бы быть языком нации; поэтому в этот период возникает вариантность нормы: обычно на первом этапе этого периода старая норма признается основной, а новая - допустимой. На последующих этапах возможно равноправие вариантов норм; в новом орфоэпическом словаре уже допускается дóговор; в) старая норма окончательно уходит из речевой практики.

Необходимость ввести в концепцию нормы оппозицию 3 диктуется следующими фактами. Во-первых, существует профессиональная лока­лизация какого-либо употребления языкового средства: в речи многих специалистов, в том числе и людей с высокой общей и языковой куль­турой, обычны отличные от общепринятых особенности - компáс у моряков, белок "оригинал чертежа на ватмане" у проектировщиков, причесать фонд "расставить аккуратно книги в библиотеке" у библио­текарей и мн. др.

Во-вторых, существует территориальная локализация. В обиходной разговорной речи носителей вполне лите­ратурного языка нередко употребляются местные, часто имеющие диа­лектное происхождение, номинации. Так, Т.И. Ерофеева установила, что наряду с общепринятым наименованием хлеба прямоугольной фор­мы буханка в речи жителей Москвы и Санкт-Петербурга активно используется номинация кирпичик, а в речи пермских и челябинских информантов все формы хлеба, в том числе и прямоугольной, именуются словом булка, тогда как у москвичей и др. это слово обозначает только особый тип белого хлеба.

И профессиональная, и территориальная специфика, вероятно, име­ет право на существование в речи носителей литературного языка. Но при одном непременном условии: носитель языка должен знать общелитературный эквивалент. Если же носитель языка за пределами своей профессии или территории использует специфические средства, то он ставит себя как бы на периферию носителей литературного языка.

Особенно остро стоит вопрос об оценке иностранных заимствований в русском языке. Этот вопрос обычно имеет политико-идеологическую окраску. С одной стороны, вполне разумное требование сохранить русскую национальную самобытность ведет к крайне ненаучному призыву искоренить уже имеющуюся "иностранщину" в русском языке и не допускать новой. С другой стороны, также вполне разумное требование не отгораживаться от мировой цивилизации ведет к крайне неоднородному потоку иностранных лексических заимствований, который резко возрос и потерял управляемость в 80-90-е годы.

3 Коммуникативный компонент культуры речи

Коммуникативный компонент культуры речи несет основную на­грузку в наиболее эффективном достижении поставленных целей об­щения. Г.О. Винокур еще в 1929 г. писал: "Для каждой цели свои средства, таков должен быть лозунг лингвистически культурного обще­ства". Однако в русской лингвистике XX в. этому важ­нейшему компоненту культуры речи, как уже говорилось, не уделялось должного внимания.

Одна из первых попыток лингвистического теоретического осмыс­ления коммуникативного компонента принадлежит чешским лингвис­там. В тезисах Пражского лингвистического кружка утверждается сле­дующее: "Под культурой языка понимается четко выраженная тенден­ция к развитию в литературном языке качеств, требуемых его специальными функциями" А. Едличка обосновывает необходимость выделения трех типов норм: формационных, коммуникативных и стилистических. Формационная норма - это то, что у нас названо нормативным компонентом, стилис­тическая норма понимается А. Едличкой в целом традиционно. Комму­никативная норма определяется так: "Для коммуникативной нормы... определяющим является отношение к процессу коммуникации. Она манифестируется не только языковыми элементами, но и компонентами неязыковыми. Она обусловлена ситуативными факторами и обстоятельствами. Ее отношение к формационной норме определяется тем, что одним из проявлений коммуникативной нормы служит способ дистрибуции языковых формаций в ситуативно-коммуникативных сферах. В отличие от лите­ратурных формационных норм коммуникативные нормы не являются кодифицированными". Большую роль коммуни­кативного, компонента в процессе общения подчеркнул К. Гаузенблас. "Нет ничего парадоксального в том, - писал он, - что один способен говорить на ту же самую тему нелитературным языком и выглядеть более культурным, чем иной говорящий на литературном языке" Однако, как справедливо подчеркивает А. Едличка, в чешской, да и в мировой лингвистике "изучение коммуникативных норм пока еще остается на уровне прежде всего общетеоретическом; его результатом как раз и является формирование понятия коммуникативной нормы как самостоятельного типа норм". На очереди, следовательно, стоит детальное всестороннее теоретическое исследование этого, будем считать, окончательно утвердившегося понятия и создание на его основе практических рекомендаций.

"Многочисленные исследования по функциональной стилистике последних десятилетий с убедительностью показывают, что одним из центральных ее понятий является понятие стилистико-речевой системности (выражения специфики той или иной речевой разновидности отдельного целого произведения) Под речевой системностью функционального стиля (или другой, более частной речевой разновид­ности) понимается взаимосвязь на текстовой плоскости разноуровневых единиц (включая текстовые) и их значений, обусловленная экстралингвистической основой соответствующей речевой разновид­ности и выполнением общего коммуникативного задания (цели), взаимосвязь, создающая и выражающая стилевую специфику данной группы текстов, по сравнению с другой, и обладающая общей стилевой чертой (или их комплексом)"

Заслуживает внимания разработанная саратовскими лингвистами следующая методика описания функциональных стилей: определяются основные сферы использования функционального стиля, основная функция и та "доминанта, вокруг которой происходит системная организация всех основных параметров стиля, его специфических и наиболее вероятных свойств". Так, в отношении делового стиля утверждается: "Основная сфера использования - регулирование правовых отношений, т.е. сфера официально-деловой документации... Основная функция - сообщение. Доминанта - точность, не допускающая инотолкований”. Научный стиль охарактеризован так: "Сфера использования - наука, техника, обу­чение. Основная функция - сообщение, фиксация результатов познания мира. Доминанта - понятийная точность". Публицистический стиль определен так: "Сфера использования - средства массовой ин­формации, митинги, собрания, то есть вся общественно-политическая сфера деятельности человека. Основная функция - информативно-воздействующая". От таких исследований до коммуникативного компонента культуры речи один шаг: необходимо определить, какая структура текста является оптимальной для решения поставленных задач общения.

Попытку ответить на этот вопрос предпринял Б.Н. Головин. В своем учебном пособии для вузов он вообще предложил понимать Культуру речи как культуру коммуникации, включая в это широкое понятие и нормативность. Культура речи определяется им по набору ее коммуникативных качеств. Эти качества выявляются на основе соотношения речи с некоторыми,как выражаетсяБ.Н. Головин, нере­чевыми структурами. К неречевым структурам отнесен сам язык как устройство, порождающее речь, а также мышление, сознание, действи­тельность, человек - адресат речи, условия общения. Учет этих нере­чевых структур определяет следующие качества хорошей речи: пра­вильность, чистота, точность, логичность, выразитель­ность, образность, доступность, действенность и уместность.

Коммуникативный компонент культуры речи включает три основные составляющие: 1) определение цели коммуникации; 2) определение прагматических условий коммуни­кативного акта; 3) диктуемые целью и прагматикой основы выбора и организации языковых средств, формирующих соответствующие тек­сты в их письменной или устной реализации.

Чтобы ввести понятие цели в исследование коммуникативного компонента, необходимо прежде всего четко разграничить те цели, которые определяют выбор и организацию языковых средств, от тех целей, которые в этом процессе не участвуют или участвуют лишь косвенным образом. Примеры такого разграничения очевидны. Так, если ставится цель создания научного текста, то это обусловливает выбор научного функционального стиля. Если же ставится цель не просто создания научного текста, а диссертации на соискание ученой степени, то эта добавочная цель уже не имеет прямого отношения к коммуника­тивному компоненту. Самое большое, что может потребовать такая цель, - это чисто формальное соблюдение требований к тексту, пред­ставленному на соискание ученой степени.

Система коммуникативных целей представляется следующей. Разли­чаются пропозициональные (1) и модальные (2) цели. Пропозициональные цели определяют фактическое содержание текста, модальные цели - это коммуникативная уста­новка текста типа: информация, убеждение, побуждение и т.п.. Противопоставление пропозиционального и модального смыслов, восходящее к концепции Ш. Балли, было разработано по отношению к смыслу предложения-высказывания. Ничто, однако, на наш взгляд, не мешает распространить это противо­поставление на текст. Разумеется, высказывания, составляющие опре­деленный текст, могут иметь различную модальность, но всегда можно при этом установить общую модальную направленность текста. К числу пропозициональных относятся следующие цели:

На самом высоком уровне общения выделяются функциональные цели, определяющие выбор соответствующей функциональной разновидности языка. Функциональные разновидности языка - это совокупность текстов, служащих целям научной, публицистической и другой коммуникации. Существуют разные типологии функциональных средств языка. На первом, высшем, уров­не классификации выделяются три функциональные разновидности: разговорная речь, язык художественной литературы и функциональные стили. На втором уровне классификации функциональные стили подраз­деляются на официально-деловой, научный и публицистический. Каждая из функциональных разновидностей имеет свои задачи обще­ния, которые определяют ее "языковой облик". Уже говорилось о разговорной речи как спонтанном неофициальном общении с непосредственным участием говорящих и о языке художественной литературы, отличительной чертой которого является эстетическая функция.

Для хорошего владения функциональными стилями необходима культура мышления, а во многих случаях и культура убеждения. Дос­тичь такой культуры, особой для каждой функциональной разновид­ности, только на языковой основе нельзя, хотя язык и играет здесь далеко не последнюю роль. Именно отсутствие культуры мышления приводит к тому, что в общественно-политических текстах появляется много речевых ярлыков, главная цель которых - "заклеймить" оппо­нента. Яркий пример тому - возникшее в последнее время противо­поставление слов патриот и демократ. Для тех, кто называет себя патриотом, слово демократ почти бранное. Между тем ни один словарь не толкует эти слова как антонимы. И совершенно непонятно, почему демократы не могут быть патриотами. Вероятно, факты по­добного рода должны быть отнесены к такой широкой области, противостоящей истинной культуре общения, как демагогия, все больше привлекающая внимание лингвистов. Не менее яркий пример отсутствия культуры мышления - это тексты без ясно осознанных целей, задача таких текстов одна - покрасоваться перед аудиторией, особенно если эта аудитория телевизионная.

Каждая функциональная разновидность в зависимости от конкретных целей общения дифференцируется на совокупность таких текстов, которые в значительной мере условно можно отнести к таким функциональным жанрам, языковая реализация которых сопровож­дается своими особенностями. В разговорной речи выделяются, напри­мер, монологи, диалоги, стереотипы. Если говорить о научном стиле, то, например, научный доклад и учебная лекция имеют свои языковые особенности. Можно привести и другие примеры, но и без того вывод очевиден: создание типологии жанров - важная задача при разработке коммуникативного компонента культуры речи.

Существуют такие коммуникационные пространства, которые состо­ят из текстов разных функциональных разновидностей. В плане иссле­дования культуры речи давно уже выделяется такой объект, как язык средств массовой информации, где могут соседствовать официально-деловой стиль и публицистика; западная лингвистика выделяет как особый объект язык для специальных целей. Выделение таких объек­тов кажется вполне целесообразным, поскольку закладывает основу для разработки рекомендаций по культуре речи специалистам, рабо­тающим в данных областях.

2. Пропозициональное содержание текста всегда представлено в одном из модальных планов. Широкое признание получила типология модальных смыслов, разработанная в теории речевых актов, основы которой были сформулированы в широко известных лекциях Дж. Остина "Слово как действие". Согласно этой теории модальность выс­казывания может быть выражена особыми перформативными глаголами в первом лице настоящего времени, непосредственно осуществляющими модальный замысел (действие) говорящего: я информирую, я требую, я спрашиваю и т.д. Вероятно, по отношению к каждому тексту можно подобным же образом сформу­лировать его модальную цель. Например, модальная цель научного доклада и публицистической речи может быть одна - убедить в чем-либо. Основная модальная цель таких официально-деловых жанров, как кодекс законов и инструкция по использованию бытовой техники - предписание. Каждая модальная цель требует своих языковых средств выражения. Эти средства, выступая в разных функциональных разно­видностях и в их разных функциональных жанрах, могут иметь как общие, так и специфические характеристики.

Выбор и организация языковых средств зависят не только от про­позициональных и модальных целей, но и от тех прагматических условий, в которых проходит коммуникация. Суть прагматики заклю­чена в емкой формуле: адресант - ситуация - адресат. Главным в праг­матике общения является явная ориентация адресанта на те многие характеристики адресата, которые определяют языковые особенности текста. Было бы неэффективно, например, просто использовать научный стиль в жанре лекции; необходимо по возможности точно пред­ставлять степень научной подготовленности аудитории, степень зна­комства ее с проблематикой лекции и др. Как кажется, одними из первых, кто осознал роль характеристик адресата, были создатели япон­ской теории "языкового существования", знакомству с которой русская лингвистика обязана Н.И. Конраду. Один из исследователей этой теории, С.В. Неверов, справедливо пишет: «Отправной пункт исследований направления языкового существования - получатель массовой информации, исчисление его общей речевой нагрузки, анализ всех его речевых действий, оценка их правильности, учет всех типов речевых произведений общества и поиск путей защиты. Это, как нам кажется, приводит к новому расширенному понятию культуры речи. Если в европейской и, в частности, в советской традиции теория культуры речи восприни­мается как проблема соблюдения нормы литературного языка, как проблема владения стилем речевого произведения, т.е. изучается внут­ренняя сторона высказывания, то японские исследования в области язы­кового существования имеют в виду главным образом внешнюю сто­рону общения, с которым выступают индивиды - создатели и получатели высказываний». Приведем только некоторые рекоменда­ции по технике говорения, которые не оставляют сомнения в важности прагматики общения: "в процессе говорения следует постоянно анализи­ровать слушателя и его реакцию, стремясь повысить эффект коммуни­кации", "избегать ставить себя в центр высказывания", "красноречие - не обязательное условие успеха высказывания. Практика коммивояжеров показывает, что большего успеха добиваются менее красноре­чивые. Красноречие часто вызывает подозрительность слушающего".

К числу важнейших прагматических характеристик коммуникатив­ного компонента культуры речи, если попытаться обобщить опыт исследований в этой области, следует отнести: 1) соответствие цели коммуникации адресанта и ожиданий от коммуникации адресата; 2) точное понимание речевых характеристик адресанта и адресата в данной ситуации; 3) учет частных прагматических характеристик адре­санта и адресата.

1. Широкое развитие лингвопрагматических исследований, в том чис­ле и в плане уже упомянутой теории речевых актов, позволило выявить ряд факторов, имеющих непосредственное отношение к ком­муникативному компоненту культуры речи. Общение может быть эффективным только в том слу­чае, если иллокуция соответствует перлокуции: адресант спрашивает - адресат может и хочет ответить; адресант информирует - адресат нуждается в информации и усваивает ее и т.п. Если же гармония илло­куции и перлокуции разрушена, эффективность коммуникации может понизиться и дойти до нуля: "меня информируют, но мне эта инфор­мация не нужна, и я просто не буду слушать это".

2. Ситуация общения как важный прагматический фактор опре­деляет выбор одной из тех присущих участнику коммуникации ролей, которую он должен исполнить в данной ситуации, например отец в общении со своим ребенком, руководитель производственного подраз­деления в общении с подчиненными, покупатель в общении с продавцом и т.д. Один из создателей теории речевых актов, Дж. Р. Серль, при классификации последних выделяет такой параметр: "различия в статусе или положении говорящего и слушающего в той мере, в какой это связано с иллокутивной силой высказывания". Этот параметр пояс­няется следующим примером: "Если генерал просит рядового убраться в комнате, - это, конечно, команда или приказ. Если же рядовой просит генерала убраться в комнате, то это может быть советом, предло­жением или просьбой, но не приказом или командой". Не менее важно учитывать роли адресанта и адресата и при создании тек­ста. Яркий негативный пример в этом плане дает современная рос­сийская парламентская деятельность: в парламенте от депутата ждут деловых аргументированных выступлений, взамен же их часто звучат публицистические речи в наиболее одиозном митинговом исполнении. Всякое отклонение от ожидаемой в данной коммуникативной си­туации роли снижает эффективность общения.

3. Частные прагматические характеристики участников коммуни­кации чрезвычайно разнообразны и многоаспектны. В этом убеждают работы психологов, посвященные проблемам эффективности общения. Большую популярность - и не только в научной среде - получили рекомендации по эффективности общения Д. Карнеги, основанныенаучете тонких психологических особенностей адресата и адресанта.

Напомним только некоторые. Вот правила, "соблюдение которых позволяет склонить людей к вашей точке зрения": 1) "единственный способ одержать верх в споре - это уклониться от него"; 2) "проявляй­те уважение к мнению вашего собеседника. Никогда не говорите чело­веку, что он не прав"; 3) "если вы не правы, признайте это быстро и решительно"; 4) "с самого начала придерживайтесь дружелюбного тона"; 5) «заставьте собеседника сразу же ответить вам "да"»; 6) "пусть большую часть времени говорит ваш собеседник"; 7) "пусть ваш собе­седник считает, что данная мысль принадлежит ему"; 8) "искренне старайтесь смотреть на вещи с точки зрения вашего собеседника"; 9) “относитесь сочувственно к мыслям и желаниям других»; 10) "взывайте к более благородным мотивам"; 11) "драматизируйте свои идеи, по­пинайте их эффектно"; 12) "бросайте вызов, задевайте за живое". А вот некоторые правила, "соблюдение которых позволяет воздействовать на людей, не оскорбляя их и не вызывая у них чувства обиды": 1) "начинайте с похвалы и искреннего признания достоинств собеседника"; 2) "указывайте на ошибки других не прямо, а косвенно";

3) "сначала поговорите о собственных ошибках, а затем уже крити­куйте своего собеседника"; 4) "задавайте собеседнику вопросы вместо того, чтобы ему что-то приказывать"; 5) "давайте людям возможность спасти свой престиж"; 6) "выражайте людям одобрение по поводу малейшей их удачи и отмечайте каждый их успех".

Работы Д. Карнеги не принадлежат к числу строго научных исследований, что, впрочем, нисколько не умаляет их достоинств. Автор как бы, предлагает читателю самому на примере известных исторических личностей и не очень известных людей искать пути реального осуществления правил. Возможны, однако, и научно обоснованные языковые рекомендации по применению правил Д. Карнеги.

Предпринимаются в этом плане и достаточно строгие собственно научные психологические разработки. Назовем только одну из них. В книге, рассчитанной для внутриведомственного пользования на телевидении, разрабатывается в целях эффективности телевизионного общения со зрителем метод экспериментальной аудитории, который опреде­ляется как "метод анализа целостной среды в системе массовой комму­никации, причем становление этой среды осуществляется в четырех ее аспектах: когнитивном, аффективном, поведенческом и экологическом".

Должна быть поставлена задача: определить и систематизировать набор всех специфических для данной функциональной разновидности средств и всех средств, способных замещаться специфическими, т.е. тех средств, способных занимать сильную позицию. Определение систематизированного набора специфических для данной функциональной разновидности средств - это та задача, которая решается, как уже было сказано, в русле функциональной лингвистики. Это, следовательно еще не собственная задача культуры речи. Собственной же задачей определения культуры владения функциональными разновидностями и кажется следующая: определить ту пропорцию между взаимозамещаемыми нейтральными и специфическими средствами в сильной позиции, а также ту пропорцию между разными специфическими средствами, которые соответствуют понятию хорошего стиля. Ставя в центр следования коммуникативного компонента культуры речи эти пропорции, мы исходим из чисто эмпирических наблюдений: большинство текстов разной функциональной направленности оставляют впечатление несовершенства, если они перенасыщены специфическими для них средствами, и оставляют впечатление функционально-стилистической неопределенности, если этих средств недостаточно.

Естественно, для выявления функционально маркированных средств необходимо их исчисление на всех уровнях языковой системы В этой связи актуально широкое развитие функциональных исследований в |направлении от смысла к способам его выражения с распределением этих способов по функциональным разновидностям.

Наиболее трудоемкой представляется задача выявления тех язы­ковых средств и их организации, которые обеспечивают прагматические потребности общения. В решении этой задачи пока делаются только первые шаги. Отметим, в частности, попытку Е.М. Верещагина ввести такое важное для понимания организации текста понятие, как тактика его развития с явным учетом восприятия текста адресатом. Заслуживает внимания опыт сопоставления в плане восприятия участниками коммуникации полемических текстов Л.А. Шкатовой. Сравниваются, например, такие зачины, как: 1) Вы не правы (совер­шенно не правы, абсолютно не правы, несомненно не правы; оши­баетесь, глубоко ошибаетесь; заблуждаетесь, вводите в заблуждение; лжете, сознательно лжете...), и я вам сейчас это докажу! и 2) Наши позиции не совпадают (мы расходимся во мнениях, я не могу согласиться с вами, мне трудно признать вашу правоту, я придержи­ваюсь другого мнения...), но, возможно, я ошибаюсь. Такие способы убеждения, как: 1) - Я абсолютно убежден в том, что.../ -Нет ни­какого сомнения.../ - Не будете же вы спорить.../ - Никто не станет отрицать.../ - Все согласятся.../ - Только глупый человек не поверит.../ - Одни дураки станут доказывать... и 2) - Надеюсь, мы с вами вместе заинтересованы в том, чтобы найти правильное решение.../ - Я убеж­ден в своей правоте, но допускаю, что другая точка зрения имеет право на существование./ - Каждый может ошибаться, и я хотел бы лучше понять ваши доводы, потому что моя позиция представляется мне справедливой. Л.А. Шкатова,естественно, отдает предпочтение второму вари­анту.

В большой работе Л.Г. Кайды анализируются важные для публи­цистического текста языковые средства, позволяющие читателю не только понять текст, но и обнаружить соответствующий подтекст. Список интересных наблюдений в этой области можно было бы без труда продолжить, но и упомянутых работ достаточно, чтобы понять: какой-либо единой методики в этом поиске нет. Не ставя себе целью предложить в деталях такую методику, сформулируем только ее осно­ву. Полезно, на наш взгляд, идти от ясно заданной прагматической ус­тановки, используя на первых порах формулировки в духе Д. Карнеги, к разным языковым способам ее существования, сразу же отсеивая те, которые могут вызвать протест адресата, а все другие распределяя по функциональным разновидностям языка и их жанрам.

Следует подчеркнуть, что создание совершенных в коммуникатив­ном аспекте текстов - процесс творческий: не может быть рекомен­довано готовых формул, шаблонных заготовок текстов, за исключе­нием, как уже говорилось, только некоторых реализации официально-делового стиля. Более того, если бы мы задались все же целью пред­ложить такие формулы, то это была бы антикультурно-речевая задача. К одной и той же цели можно с равным успехом идти разными путями, оставаясь в пределах одной функциональной разновидности. Способ­ность к разнообразию в построении текстов, умение создать и утвер­дить свой "речевой почерк" - важный показатель общей речевой куль­туры носителя языка. Поэтому практические рекомендации по овла­дению коммуникативным компонентом культуры речи должны остав­лять свободу для творчества. При разработке коммуникативного компонента встает чисто методи­ческий вопрос: как определить, какие тексты являются образцовыми и могут, поэтому служить материалом для "извлечения" из них коммуникативного компонента культуры речи? При решении этого вопроса модель экспертной комиссии по определению нормы неприемлема. Оценка качества текста требует определенных лингвистических знаний безупречного языкового вкуса. Поэтому в экспертную комиссию по оценке текста кажется целесообразным привлечь двух лингвистов и двух признанных мастеров в построении текстов определенной функ­циональной направленности. Что же касается интересов среднего носи­теля языка, то их можно учесть в формулировке вопроса, который будет предложен экспертом. Вопрос предлагается следующий: Считаете ли вы, что данный текст отвечает стандартным требованиям, Предъявляемым к текстам данной функциональной направленности и типа?". В этом вопросе ключевым является слово стандартный, что исключает завышенные требования к тексту. Вероятно, для анализа. Стоит брать лишь те тексты, которые получат только положительные оценки.

4 Этический компонент культуры речи.

Этический компонент культуры речи предполагает решение двух разных по своей сути задач: 1) кодификация в качестве нормативных способов выражения, в том числе и формул, модальных Целей общения (приказ, просьба, вопрос и т.п.), включая и способы обращения друг к другу участников коммуникации; 2) определение нормативности заимствований литературного языка из разного рода жаргонов и арго, которые уже были определены вслед за акад. Д.С. Лихачевым, как средства "примитивного общения и в которых содержится множество таких компонентов, которые оцениваются как неэтические". Рассмотрим подробнее каждую из задач.

Этика общения не случайно в качестве основной задачи включает кодификацию способов выражения модальных смыслов, поскольку модальный смысл - это проявления "я" участников коммуникации, и в зависимости от того, как выражается это "я", зависит то, какие взаимоотношения устанавливаются между адресатом и адресантом: дружеские или официальные, уважительные или нет и т.д. Только в том случае, если этика отношений соответствует представлениям о них участников общения, - а эти представления формируются общими этическими установками общества, - общение может быть эффективным.

Когда Г.П. Грайс разрабатывал свои коммуникативные постулаты, то отдавал себе полный отчет в том, что «существуют постулаты и иной природы (эстетические, социальные или моральные - такие, как, на­пример, "Будь вежлив…").

В исследовании модального этического компонента, как и при разработке коммуникативного компонента, можно надежно опереться на историю речевых актов и на прагмалингвистические идеи. Если теория речевых актов при разработке коммуникативного компонента требовала интерпретации по отношению к тексту, поскольку эта теория оперирует высказываниями, то при исследовании этического компо­нента эта теория работает непосредственно. Задача представляется Достаточно простой. На входе в исследование вводится список мо­дальных заданий, по отношению к ним исчисляются все языковые способы их выражения с учетом способов обращения. В число способов выражения должно быть включено и то, что в теории Речевых актов получило название косвенного речевого акта, пример:

Передайте мне, пожалуйста, вилку (прямой речевой акт) и Не могли 6\, i вы (вас не затруднит) передать мне вилку (косвенный речевой акт). Модальные значения и языковые способы их выражения, а также спо­собы выражения обращений легко исчислимы и представляют закры­тий легко обозримый список. Дальнейшая работа с этим списком сос­тоит в том, чтобы распределить все способы по языковым разновид­ностям с учетом прагматических показателей. Ведущая роль принад­лежит следующим прагматическим факторам: официальная/неофи­циальная ситуация, обычно диктующая выбор функциональной разно­видности (разговорная речь или, в зависимости от тематики, один из функциональных стилей); роль в коммуникации; возраст; социальное Положение; степень знакомства адресата и адресанта. Эти показатели могут оказывать разное, иногда перекрывающее друг друга, влияние на выбор этических формул.

Поясним это на таком примере. Между руководителем и подчи­ненным в официальной ситуации обычно обращение на "вы" и по имени и отчеству, но давнее их знакомство, приятельские отношения в неофи­циальной обстановке могут позволить обращение на "ты" и по "сокра­щенному" имени (Миша, а не Михаил) в официальной обстановке, прав­да в узком кругу; на больших собраниях, чтобы избежать обвинений в панибратстве, предпочтительны стандартные обращения на "вы" и по имени и отчеству. Следует заметить, что часто в определенных микро­коллективах (производственных, партийных, общественных и т.п.) су­ществует своя этика общения, которую не выносят за пределы этого микроколлектива. В одном коллективе, например, возможно обращение старших по возрасту сотрудников к младшим на "вы" и только по име­ни, в другом - по имени и на "ты". Естественно, что диктовать какую-то единую норму в этом случае нецелесообразно и просто бесполезно. Важно только одно: взаимное согласие относительно принятого этикета общения. Другое дело - общение в больших аудиториях. В этом случае нарушение стандартных этических правил общения недопустимо. Приведем негативный пример. Одно тогда чрезвычайно высоко поставленное лицо в телевизионной передаче обращалось к корреспонденту и к своему, также именитому, но рангом ниже, собеседнику на "ты" по имени (Игорь, Руслан}, в то время как и корреспондент, и второй собеседник обращались к этому лицу исключительно на "вы" и по имени и отчеству (Геннадий Иванович). Грубое нарушение этики общения здесь несомненно, что не преминула отметить одна из газет.

Несмотря на то, что литературныйязык стремится изолировать себя от жаргонов и арго, полная изоляция невозможна. Границы жарго­нов и литературного языка особенно часто нарушаются теми, кто одновременно является носителем литературного языка и жаргона. Пополнение литературного языка, прежде всего его лексики, за счет Названных нелитературных образований - процесс реальный. Его регулирование - важная задача, решением которой "ведает" этический компонент культуры речи.

Следует отметить, что в определении понятий "жаргон" и "арго" нет единства: один и тот же объект, например язык воров, обозначают и как воровской жаргон, и как воровское арго. Существуют, однако, как кажется, вполне оправданные попытки "развести" эти понятия. Ерофеева пишет: «Изучение арготических элементов в аспекте социально-психологической характеристики говорящих позволяет по-новому взглянуть на природу арго... Природа "языка" этого социального диалекта, появление лексических единиц в нем связаны не столько социальными запросами, сколько с "ущербной психологией" деклассированных. Именно в этом мы видим отличие арго от жаргона, считая первое социально ограниченным типом речи, тайным и условным по отношению к остальному обществу, а второе - социально-речевым стилем, вызванным к жизни экспрессивными целями и задачами».

В этом различии есть рациональное зерно: цель жаргона - выделить себя и себе подобных за счет особой экспрессии выражения, часто весь­ма неумело и безвкусно достигаемой (достаточно в этом плане вспомнить жаргонные англицизмы типа спикать "говорить", лукать "смотреть" и т.п.); задачи же остаться непонятыми "рядовыми" носителями литературного языка носители жаргона обычно не ставят, одна жеиз основных целей арго - тайный язык. Поэтому нельзя отрицать, что в жаргонном мусоре могут попадаться и удачные находки, способные войти в литературный язык. Интересно отметить, что Т.И. Ерофеева слова типа общага "общежитие", стипа, стипуха "стипендия", универ ‘ университет", мед "медицинский институт", культура "институт культуры", война, войнушка "военная подготовка" относит к студенческому жаргону, а Е.А. Земская подобные усеченные существительные (пред "председатель", фак "факультет", диссер "диссертация", та же стипа) рассматривает как разговорные, т.е. литературные. У ар­готизмов шансов попасть в литературный язык намного меньше именно по этическим мотивам: ср., например, арготические эквиваленты глагола украсть: вербануть, взять, выкрутить, наблындить и т.п..

Не следует обходить молчанием и проблему русского мата. Кажется очевидным, что любая экспертная комиссия воспротивится допуску это­го языкового феномена в литературный язык, несмотря на его широ­чайшее распространение среди людей, находящихся за гранью носи­телей литературного языка. Однако ситуация не столь проста, как кажется. Вот один из симптоматичных примеров. «18 августа... 16.50 - Форос (дача Президента в Крыму): сюда прибыла группа заговорщи­ков, с ними начальник управления Комитета госбезопасности Плеханов, потребовав от Президента сложить свои полномочия. Как сообщает газета "Коммерсант" со ссылкой на народного депутата В. Лысенко, Михаил Горбачев назвал их мудаками. Позже Президент не опроверг это, но уточнил, сказав, что послал их туда, куда обычно посылают русские люди» ("Союз", специальный выпуск, август 1991 г.).

Вероятно, можно констатировать, что в некоторых замкнутых, по преимуществу мужских, микроколлективах, члены которых, выходя за свой круг, показывают себя достаточно компетентными носителями литературного языка, сквернословие считается особым шиком. И, разу­меется, никакие запреты службы языка не способны повлиять на это общение "в узком кругу". Задача науки - обратить внимание на су­ществование такого явления, все остальное - дело общественности.

В заключение хотелось бы обратить внимание на следующее. Мы попытались представить достаточно полную и цельную теорию куль­туры речи как особой лингвистической дисциплины. Эта теория строи­лась не как "нечто в себе", а на общем фоне развития современной лингвистики с привлечением многих понятий и разработок из смежных дисциплин и теорий: теории литературного языка, функциональных лингвистических исследований, теории речевых актов, исследований лингвистической прагматики, социолингвистики и пр. Мы отдавали себе полный отчет в том, что такая широкая опора на достижения совре­менной лингвистики таит в себе опасность создания не единой непро­тиворечивой теории культуры речи, а некоторого эклектичного набора разных концепций и методов. Как уже говорилось, мы видели единство предложенной теории культуры речи в ее ориентации на одну цель - эффективность общения, достижение которой возможно для средне­го носителя языка.

Список использованной литературы:

· Культура русской речи и эффективность общения, Граудина Л.К., Ширяев Е.Н., М: Наука, 1996.

· Как завоевать друзей и оказывать влияние на людей. Как вырабатывать уверенность в себе, выступая публично. Карнеги Д. [Б М.] Дело, 1988.

· Ожегов С.И. Очередные вопросы культуры речи.

· Логика и речевое общение, Грайс Г.П., М., 1985.

Пример

В апреле 2004 года ООО «Брест» купило и зарегистрировало в ГАИ автомобиль «ВАЗ-2106» и использовало автомобиль весь оставшийся год. Мощность автомобиля - 70 лошадиных сил. Следовательно, в 2004 году «ВАЗ-2106» был зарегистрирован в течение 9 месяцев (с апреля по декабрь). Бухгалтер ООО «Брест» рассчитает коэффициент так:

9 мес.: 12 мес. = 0,75.

Ставка транспортного налога для легковых автомобилей с мощностью до85 лошадиных сил установлена в размере 5 руб. / л.с.

Транспортный налог в 2004 году будет равен:

70 л. с. х 5 руб/л.с. х 0, 75 =262,5 руб.

Налоговым периодом по транспортному налогу является календарный год. Отчетными периодами для юридических лиц признается – первый квартал, второй квартал, третий квартал.

Налогоплательщики – юридические лица самостоятельно исчисляет сумму налога, подлежащую уплате за налоговый период, исходя из налоговой базы, налоговой ставки и налоговых льгот.

Организации, исчисляют суммы авансовых платежей по истечении каждого отчетного периода в размере 1/4 произведения соответствующей налоговой базы и налоговой ставки.

В случае регистрации ТС и (или) снятия ТС с регистрации в течение налогового (отчетного) периода исчисление суммы налога (суммы авансового платежа по налогу) производится с учетом коэффициента, определяемого как отношение числа полных месяцев, в течение которых данное ТС было зарегистрировано на налогоплательщика, к числу календарных месяцев в налоговом (отчетном) периоде.

Налоговым периодом по транспортному налогу признается календарный год.

Отчетными периодами для налогоплательщиков, являющихся организациями, признаются первый квартал, второй квартал, третий квартал.

При установлении налога законодательные (представительные) органы субъектов Российской Федерации вправе не устанавливать отчетные периоды.

Налоговые декларации по налогу представляются налогоплательщиками не позднее 1 февраля года, следующего за истекшим налоговым периодом.

Налоговые расчеты по авансовым платежам по налогу представляются в течение налогового периода не позднее последнего числа месяца, следующего за истекшим отчетным периодом (30 апреля, 31 июля, 31 октября).

Уплата налога и авансовых платежей по налогу производится налогоплательщиками по месту нахождения транспортных средств в порядке и сроки, которые установлены законами субъектов РФ.

Физические лица, в отличие от организаций, самостоятельно не исчисляют сумму налога. Налоговый орган направляет в их адрес налоговое уведомление, в котором будут указаны размер налога, а также срок его уплаты. Срок уплаты налога для налогоплательщиков, являющихся физическими лицами, не может быть установлен ранее 1 ноября года, следующего за истекшим налоговым периодом. На основании Закона РК, физ. лица, уплачивают налог не позднее 15 ноября года, следующего за истекшим налоговым периодом.

Согласно Закона РК для плательщиков, являющихся организациями, налог уплачивается по месту нахождения транспортных средств не позднее 15 февраля года, следующего за истекшим налоговым периодом.

В течение налогового периода организации, уплачивают авансовые платежи не позднее 15 мая, 15 августа, 15 ноября года налогового периода.

Сумма авансового платежа определяется исходя из налоговой базы, налоговой ставки, налоговых льгот и количества месяцев, в течение которых транспортное средство было зарегистрировано за юридическим лицом в отчетном периоде.

По итогам налогового периода налог подлежит уплате за вычетом суммы авансовых платежей.

Предмет изучения лингвистической дисциплины «Культура речи» можно определить следующим образом: это языковая структура речи в ее коммуникативном воздействии .

Из вышесказанного становится понятным, что эта дисциплина опирается на целый ряд лингвистических наук, а также на логику, психологию, педагогику, социологию. Часто культуру речи отождествляют со стилистикой. Однако это не так. Стилистика – это учение о языковых и речевых стилях как функциональных. Границы культуры речи шире, чем границы стилистики.

Культура речи как научная дисциплина имеет теоретико-прикладной характер. Ее теоретическая часть опирается на фонетику, грамматику, стилистику русского языка, на историю русского литературного языка. Практическая часть связана с риторикой как наукой о красноречии. Цель обновленной риторики – определение наилучших вариантов (оптимальных алгоритмов) общения. Например, исследуются роли участников диалога, механизмы порождения речи, языковые предпочтения говорящих и т. п.

Культура речи - часть общей культуры человека. По тому, как человек говорит или пишет, можно судить об уровне его духовного развития, его внутренней культуры.

Владение человеком культурой речи является не только показателем высокого уровня интеллектуального и духовного развития, но и своеобразным показателем профессиональной пригодности для людей самых различных профессий: дипломатов, юристов, политиков, преподавателей школ и вузов, работников радио и телевидения, журналистов, менеджеров и т. д.

Культурой речи важно владеть всем, кто по роду своей деятельности связан с людьми, организует и направляет их работу, учит, воспитывает, ведет деловые переговоры, оказывает людям различные услуги.

Что же подразумевает понятие «культура речи»?

Словосочетание «культура речи» применяется в трех основных значениях: Головин Борис Николаевич Основы культуры речи.- М., 1988.

1. Культура речи - это раздел филологической науки, изучающий речевую жизнь общества в определенную эпоху и устанавливающий на научной основе правила пользования языком как основным средством общения людей, орудием формирования и выражения мыслей. Иными словами, словосочетания «культура речи» в этом значении - это учение о совокупности и системе коммуникативных качеств речи.

2. Культура речи - это какие-то ее признаки и свойства, совокупность и системы которых говорят о ее коммуникативном совершенстве.

3. Культура речи - это совокупность навыков и знаний человека, обеспечивающих целесообразное и незатрудненное применение языка в целях общения, «владение нормами устного и письменного литературного языка (правилами произношения, ударения, словоупотребления, грамматики, стилистики), а также умение использовать выразительные средства языка в различных условиях общения в соответствии с целями и содержанием речи».

Первое значение словосочетания «культура речи» определяет предмет изучения определенной отрасли филологии.

Второе и третье значение определяют культуру речи как совокупность и систему ее нормативных коммуникативных качеств, знание и овладение которыми является целью изучения этой дисциплины студентами. В этом смысле «культура речи» тождественно понятию «культурная речь», «хорошая речь».

Исследователи выделяют три аспекта культуры речи:

нормативный,

коммуникативный

этический.

Первый, важнейший аспект - нормативный.

Языковая норма - это центральное понятие культуры речи.

Культура речи, прежде всего, предполагает соблюдение норм литературного языка, которые воспринимаются его носителями, говорящими или пишущими, в качестве «идеала», образца.

Норма является главным регулятором речевого поведения людей. Однако это необходимый, но недостаточный регулятор, потому что одного соблюдения предписаний нормы не хватает для того, чтобы устная или письменная речь оказалась вполне хорошей, т. е. удовлетворяла все потребности коммуникации.

Можно привести большое количество самых разнообразных по содержанию текстов, безупречных с точки зрения литературных норм, но не достигающих цели.

Поэтому вторым важным качеством культуры речи является коммуникативная целесообразность - это умение находить, в языковой системе для выражения конкретного содержания в каждой реальной ситуации речевого общения адекватную языковую форму.

Выбор необходимых для данной цели и в данной ситуации языковых средств - основа коммуникативного аспекта речи.

С коммуникативной целесообразностью тесно связан и третий - этический аспект культуры речи.

Коммуникативная целесообразность как критерий культуры речи касается как формы выражения мысли, так и ее содержания.

Этический аспект куль туры речи предписывает знание и применение правил языкового поведения в конкретных ситуациях таким образом, чтобы не унизить достоинства участников общения.

Этические нормы общения предусматривают соблюдение речевого этикета.

ü Речевой этикет представляет собой систему средств и способов выражения отношения общающихся друг к другу.

ü Речевой этикет включает речевые формулы приветствия, просьбы, вопросы, благодарности, поздравления, обращения на «ты» и «вы», выбор полного или сокращенного имени, формулы обращения и т. д.

Этический компонент культуры речи накладывает строгий запрет на сквернословие в процессе общения и другие формы оскорбляющие достоинство участников общения или окружающих людей.

При рассмотрении к.р. важно различать речевую культуру общества (или определенного коллектива внутри этого общества) и речевую культуру отдельного человека.

Характеризуя уровень к.р. наших современников лингвисты, психологи, социологи сходятся во мнении, что:

Речь становится более унифицированной: в ней преоблада­ют стандарт, клише;

В речи, как правило, слабо проявляется индивидуальность - появилась усредненность в выражении содержания высказывания;

В речи появились такие качества, как резкость в оценках, отсутствие оттенков, полутонов, потеря чувства слова и чувства стиля, речевого вкуса.

И - как следствие - все констатируют неумение большинства людей адекватно выразить свои мысли и чувства. Нынешнее по­ложение с культурой речи общества стало закономерным итогом его развития за последнее время, поэтому сейчас ощущается еще большая потребность в речи иной направленности, в иной лек­сике; в ином уровне речевой культуры в целом. Русский язык - живой, поэтому в нем происходят различные процессы - обога­щения и обновления, устаревания и т. д. В новых условиях по­явилась потребность в образцах нового речевого поведения и стал формироваться современный речевой идеал.

Текст 2.1.
Понятие культуры речи в лингвистике толкуется двояко. С одной стороны, это понятие используется для обозначения специальной науки и соответствующей учебной дисциплины (1), а с другой стороны - конкретного явления социальной и языковой действительности, являющегося предметом исследования этой науки (2).

1) Культура речи - это раздел языкознания (лингвистики), изучающий речевую жизнь общества в определенную эпоху (точка зрения объективно-историческая) и устанавливающий на научной основе правила пользования языком как основным средством общения людей, орудием формирования и выражения мыслей (точка зрения нормативно-регулирующая). Сопоставление разных форм устной и письменной речи, раскрытие норм литературного языка на всех уровнях языковой системы (произношение, ударение, грамматические конструкции, словоупотребление, строение словосочетаний и предложений) позволяют не только выявлять тенденции языкового развития, но и оказывать воздействие на этот процесс, способствовать реальному воплощению в речевой практике литературных норм, проводить целенаправленную языковую политику.

Основы будущей науки, занимающейся нормализацией речевой деятельности, закладывались на протяжении многих столетий. Так, древнейшие рукописные и печатные книги Киевской Руси уже хранили и закрепляли традиции письменности, а позднее отражали и особенности живой речи. Первые попытки сознательного формирования норм письменной речи относятся к XVIII веку, когда российское общество осознало, что отсутствие единства в написаниях затрудняет общение и создаёт множество неудобств. Теоретической нормализации русского языка в XVIII-XIX вв. предшествовала практическая деятельность по составлению грамматик, риторик и словарей, по описанию в учебных целях системы литературного языка, его норм и стилей. Важную роль в становлении науки о речевой культуре, о языковых нормах сыграли М. В. Ломоносов («Российская грамматика», «Риторики»: краткая и «пространная»), В. К. Тредиаковский («Разговор между чужестранным человеком и российским об орфографии старинной и новой»), А. П. Сумароков («О правописании»), А. Х. Востоков («Грамматика русского языка») и другие выдающие российские ученые.

В XX в. продолжилась работа по активной нормализации речевой деятельности и по выработке научных принципов культуры речи. Весомый вклад в становление культуры речи как науки в 30-60-е гг. XX в. внесли В. И. Чернышёв, В. В. Виноградов, А. А. Шахматов, Д. Н. Ушаков, С. И. Ожегов и другие советские исследователи. Самостоятельной дисциплиной культура речи становится в 70-е гг. ХХ в.: у неё формируется свой предмет и объект исследования, цели и задачи, методика и приёмы научного исследования материала.

Деятельность учёных, специализирующихся на культуре речи, направлена не столько на «недопущение» и запретительство, сколько на создание позитивной программы лингвистического воспитания, выработку языкового чутья, умения наилучшим способом пользоваться языком, его выразительными средствами в соответствии с речевыми задачами и законами функционирования языка в обществе.

2) Культура речи - это совокупность навыков и знаний человека, обеспечивающих целесообразное и незатруднённое применение языка в целях общения. Иными словами, под культурой речи понимается такой выбор и такая организация языковых средств, которые в определённой ситуации общения при соблюдении современных языковых норм и этики общения позволяют обеспечить наибольший эффект в достижении поставленных коммуникативных задач.

Данное определение позволяет выделить 3 аспекта культуры речи: нормативный, этический и коммуникативный.

1) Нормативный аспект предполагает соответствие речи тем требованиям, которые сформировались в данном языковом коллективе в определенный исторический период; он связан с правильностью, образцовостью речи, с соблюдением литературных норм произношения (орфоэпическая норма), ударения (акцентологическая норма), словоупотребления (лексическая норма), формообразования (морфологическая норма), построения словосочетаний и предложений (синтаксическая норма).

2) Коммуникативный аспект связан с отбором уместных и оправданных языковых средств в определенной ситуации общения, с осознанным использованием в речевой практике тех слов, словоформ и оборотов, которые в наибольшей степени соответствуют коммуникативной ситуации и отвечают целям общения. Этот аспект предполагает владение говорящим функциональными разновидностями языка, а также умение ориентироваться на прагматические условия общения.

3) Этический аспект культуры речи определяется знанием правил речевого поведения и умением их применять в конкретных ситуациях общения. Этот аспект культуры речи связан с понятием речевой этикет, под которым понимается разработанная система правил речевого поведения и речевых формул, используемых в определенных коммуникативных ситуациях.

Выделяется два уровня культуры речи:
- базовый уровень, предполагающий владение нормами устного и письменного литературного языка - правилами произношения, ударения, грамматики, словоупотребления;
- высший уровень речевого мастерства, предполагающий овладение умение использовать выразительные средства в разных условиях общения в соответствии с целями и содержанием речи.

Культура речи вместе со стилистикой относится к лингвистическим наукам, занимающимся изучением употребления языка («внешняя лингвистика»). Эти науки следует отличать от наук, занимающихся изучением структуры языка - фонологии, лексикологии, морфологии, словообразования, синтаксиса («внутренняя лингвистика»).
http://www.prometod.ru/index.php?type_page&katalog&id=817&met1

Текст 2.2.
Стилистика - это

1. Раздел языкознания, изучающий различные стили (стили языка, стили речи, жанровые стили, индивидуальный стиль писателей и т. д., См. стиль в 1, 2 и 3-м значениях).
2. Учение о выразительных средствах языка (стилистика языка) и их использование в различимх сферах речевого общения (стилистика речи). Акад. В. В. Виноградов различает:
1) стилистику языка,
2) стилистику речи,
3) стилистику художественной литературы. Стилистика языка, или функциональная стилистика, изучает стилистическую структуру языка как “системы систем”, изучает функциональные языковые стили, стилистические свойства языковых средств вне зависимости от конкретных условий их использования. Стилистика речи анализирует особенности функционирования языковых средств в конкретных условиях их использования, связанных с теми или иными жанрами, формами, видами устной и письменной речи (выступление в дискуссии, лекция, доклад, пресс-конференция, беседа; передовая статья в газете, научная рецензия, юмористический рассказ, приветственный адрес и т. д.). Стилистика художественной литературы имеет предметом своего исследования все элементы стиля художественного произведения, стиля писателя, стиля литературного направления и т. д., т. е. “способы индивидуального или канонизированного целой писательской школой применения разнообразных средств общего языка.

Французский лингвист Шарль Балли разграничивает;

1) стилистику общую, исследующую общие стилистические проблемы речевой деятельности, касающиеся всех или большинства языков,
2) стилистику частную, изучающую стилистическую структуру конкретного национального языка,
3) стилистику индивидуальную, рассматривающую экспрессивные особенности речи отдельных индивидов.
http://www.textologia.ru/slovari/lingvisticheskie-terminy/stilistika/?q=486&n=1832

Текст 2.3.
Определение риторики
Термин "риторика" происходит от древнегреческого слова "оратор" и означает теорию ораторского искусства, науки красноречия. Близким по значению к нему является латинское слово"oratoria". Эти термины обычно связывают с публичными выступлениями, живым словом. Еще в древности люди, которые мастерски владели искусством красноречия (риторы, ораторы), играли значительную роль в общественной жизни.

На протяжении исторического развития значение термина "риторика" несколько расширилось. На сегодняшний день среди ученых не существует единодушия относительно толкования этого термина, даже в определении риторики как науки. Более того, у некоторых специалистов вызывает сомнение даже то, можно ли риторику вообще считать наукой. В Древней Греции, где именно и окончательно сформировалась эта сфера деятельности, риторика считалась скорее искусством, мастерством, чем наукой.

Среди разнообразия определений риторики можно выделить две главные традиции, которые имеют очень давнюю историю.

Первая традиция наиболее ярко представлена в творчестве древнегреческого философа Аристотеля (IV в до н.э.). В ее рамках риторика определяется как"искусство убеждения". Согласно этой традиции главная задача оратора - убеждение аудитории.

Вторая традиция наиболее ярко представлена в творчестве древнеримского ритора Квинтилиана (I в н.э.). В ее рамках риторика определяется как"искусство говорить изящно". Согласно этой традиции задача оратора - красота, изысканность, изящество выражения мысли. Убеждение же выступает как возможная, но далеко не главная цель оратора.

Каждая из этих традиций, несомненно, содержит в себе рациональное зерно. Вместе с тем, упор только на одном аспекте ораторской деятельности приводит к потере целостности в понимании предмета и задач риторики. …

Таким образом, можно зафиксировать две главные цели оратора, между которыми простирается поле риторики. Это убеждение и информирование в процессе публичного выступления

На сегодняшний день очевидно, что сферой интереса риторики является общение, коммуникация. Иногда ее даже определяют как теорию и мастерство эффективного (целенаправленного, влиятельного, гармоничного) языков влияния.…

Таким образом, риторика - это наука о способах подготовки и произнесения ораторской речи с целью определенного воздействия на аудиторию.

Текст 2.4.
ПСИХОЛИНГВИСТИКА, область лингвистики, изучающая язык прежде всего как феномен психики. С точки зрения психолингвистики, язык существует в той мере, в какой существует внутренний мир говорящего и слушающего, пишущего и читающего. Поэтому психолингвистика не занимается изучением «мертвых» языков - таких, как старославянский или греческий, где нам доступны лишь тексты, но не психические миры их создателей.

Психолингвистику не следует рассматривать как отчасти лингвистику и отчасти - психологию. Это комплексная наука, которая относится к дисциплинам лингвистическим, поскольку изучает язык, и к дисциплинам психологическим, поскольку изучает его в определенном аспекте - как психический феномен. А поскольку язык - это знаковая система, обслуживающая социум, то психолингвистика входит и в круг дисциплин, изучающих социальные коммуникации, в том числе оформление и передачу знаний.

Человек рождается, наделенный возможностью полного овладения языком. Однако этой возможности еще предстоит реализоваться. Чтобы понять, как именно это происходит, психолингвистика изучает развитие речи ребенка. Психолингвистика исследует также причины, по которым процесс развития речи и ее функционирование отклоняются от нормы. Следуя принципу «что скрыто в норме, то явно в патологии», психолингвистика изучает речевые дефекты детей и взрослых. Это дефекты, возникшие на ранних этапах жизни - в процессе овладения речью, а также дефекты, явившиеся следствием позднейших аномалий - таких, как мозговые травмы, потеря слуха, психические заболевания.

Вот вопросы, которые традиционно занимают умы психолингвистов:

1. Симметрично ли устроен процесс распознавания звучащей речи и процесс ее порождения?
2. Чем отличаются механизмы овладения родным языком от механизмов овладения языком иностранным?
3. Какие механизмы обеспечивают процесс чтения?
4. Почему при определенных поражениях мозга возникают те или иные дефекты речи?
5. Какую информацию о личности говорящего можно получить, изучая определенные аспекты его речевого поведения?

Принято считать, что психолингвистика возникла около 40 лет назад в США. Действительно, сам термин «психолингвистика» был предложен американскими психологами в конце 1950-х годов с целью придания формального статуса уже сложившемуся именно в США научному направлению. Тем не менее наукой с четко очерченными границами психолингвистика не стала и к настоящему времени, так что со всей определенностью указать, какие аспекты языка и речи эта наука изучает и какими методами с этой целью пользуется, едва ли возможно. Подтверждение сказанному - содержание любого учебника по психолингвистике. В отличие от учебника по лингвистике, где обязательно будет говориться о фонетике, лексике, грамматике и т.п., или учебника по психологии, где непременно будут освещаться проблемы восприятия, памяти и эмоций, содержание учебного пособия по психолингвистике в решающей степени определяется тем, в какой научной и культурной традиции написан данный учебник.

Для большинства американских и англоязычных психолингвистов (по образованию, как правило, психологов) в качестве эталонной науки о языке обычно выступает наиболее влиятельная в США лингвистическая теория - генеративная грамматика Н.Хомского в разных ее вариантах. Соответственно, психолингвистика в американской традиции сосредоточена на попытках проверить, в какой мере психологические гипотезы, основанные на идеях Хомского, соответствуют наблюдаемому речевому поведению. С этих позиций одни авторы рассматривают речь ребенка, другие - роль языка в социальных взаимодействиях, третьи - взаимосвязь языка и познавательных процессов. Французскиепсихолингвисты, как правило, являются последователями швейцарского психолога Жана Пиаже (1896-1980). Поэтому преимущественной областью их интересов является процесс формирования речи у ребенка и роль языка в развитии интеллекта и познавательных процессов.

С позиций европейской (в том числе отечественной) гуманитарной традиции можно охарактеризовать сферу интересов психолингвистики, описав сначала подход, который заведомо чужд изучению психики. Это понимание языка как «системы чистых отношений» (langue в терминах основоположника структурной лингвистики швейцарского лингвиста начала 20 в. Ф. де Соссюра), где язык выступает как конструкт, в исследовательских целях отчужденный от психики носителя. Психолингвистика же изначально ориентирована на изучение реальных процессов говорения и понимания, на «человека в языке» (выражение французского лингвиста Э.Бенвениста , 1902-1976).

Представляется продуктивным рассматривать психолингвистику не как науку со своим предметом и методами, а как особый ракурс, в котором изучается язык, речь, коммуникация и познавательные процессы. Этот ракурс вызвал к жизни множество исследовательских программ, разнородных по целям, теоретическим предпосылкам и методам. Общими для этих программ являются три группы факторов.

1. Неудовлетворенность чисто кибернетическими, функциональными моделями речевой деятельности. Функциональные модели позволяют изучать речь «методом черного ящика», когда исследователь строит умозаключения только путем сопоставления данных на «входе» и данных «на выходе», тем самым отказываясь ставить вопрос о том, что же происходит «на самом деле».
2. Порожденная этой неудовлетворенностью смена ценностных ориентаций. В соответствии с новыми ценностными ориентациями исследовательский интерес направлен прежде всего на понимание реальных (хотя непосредственно и не наблюдаемых) процессов, происходящих в психике говорящего и слушающего.
3. Внимание к методикам исследования, среди которых безусловное предпочтение отдается эксперименту, а также тщательно спланированному наблюдению над процессами порождения и воспитания речи в режиме реального времени.

Можно считать, что психолингвистический ракурс изучения языка и речи фактически существовал задолго до того, как группа американских ученых ввела в обиход термин «психолингвистика». Так, еще в 19 в. немецкий философ и лингвист В. фон Гумбольдт приписывал языку важнейшую роль в «мировидении», или, как мы выразились бы сегодня, в структурировании субъектом поступающей из внешней среды информации. Аналогичный подход обнаруживается в работах русского филолога 19 в. А.А.Потебни, в том числе - в его учении о «внутренней форме» слова. Само это понятие обретает содержание только при условии его психологической интерпретации. Ощущение внутренней формы слова предполагает, что индивид способен осознать связь между звучанием слова и его смыслом: если носитель языка не усматривает за словомпортной слово порты , то внутренняя форма слова портной утеряна.

Отечественная традиция психолингвистического подхода к феномену языка восходит к И.А.Бодуэну-де-Куртенэ (1845-1929), русскому и польскому лингвисту, основателю Казанской школы языкознания. Именно Бодуэн говорил о языке как о «психо-социальной сущности», а лингвистику предлагал числить среди наук «психолого-социологических». Изучая звуковую организацию языка, Бодуэн называл минимальную единицу языка - фонему - «представлением звука», поскольку смыслоразличительная функция фонемы осуществляется в процессе определенных психических актов. Ученики Бодуэна - В.А.Богородицкий (1857-1941) и Л.В.Щерба (1880-1944) регулярно использовали экспериментальные методы для изучения речевой деятельности. Разумеется, Щерба не говорил о психолингвистике, тем более что этот термин в отечественной лингвистике закрепился лишь после появления монографии А.А.Леонтьева с таким названием (1967). Однако именно в известной статье Щербы О трояком языковом аспекте языковых явлении в эксперименте в языкознании (доложенной устно еще в 1927) уже содержатся центральные для современной психолингвистики идеи: это акцент на изучении реальных процессов говорения и слушания; понимание живой разговорной речи как особой системы; изучение «отрицательного языкового материала» (термин, введенный Щербой для высказываний с пометкой «так не говорят») и, наконец, особое место, отведенное Щербой лингвистическому эксперименту.

Культура лингвистического эксперимента, которую так ценил Щерба, нашла свое плодотворное воплощение в трудах основанной им Ленинградской фонологической школы - это работы непосредственного ученика Л.В.ЩербыЛ.Р.Зиндера (1910-1995) и сотрудников Зиндера - лингвистов следующего поколения (Л.В.Бондарко и др.).

И все же магистральные пути лингвистики 20 в. и ее успехи были связаны не с трактовкой языка как феномена психики, а с его пониманием как знаковой системы. Поэтому психолингвистический ракурс и многие воплощающие его исследовательские программы долгое время занимали маргинальные позиции по отношению к таким устремлениям лингвистики, как структурный подход. Правда, при ближайшем рассмотрении характерный для структурной лингвистики анализ языка только как знаковой системы в полном отрыве от внутреннего мира его носителей оказывается не более чем научной абстракцией. Ведь этот анализ замыкается на процедуры членения и отождествления, осуществляемые исследователем, наблюдающим с этой целью собственную психику и речевое поведение других индивидов. Но именно в силу многоликости, разноаспектности естественного языка мы и можем отвлечься от языка как феномена психики.

В качестве реального объекта нам даны живая речь и письменные тексты. Но в качестве предмета изучения мы всегда имеем дело с некоторыми исследовательскими конструкциями. Любая подобная конструкция предполагает (иногда в неявном виде) теоретические допущения о том, какие аспекты и феномены считаются важными, ценными для изучения, и какие методы считаются адекватными для достижения целей исследования. Ни ценностные ориентации, ни методология не возникают на пустом месте. В еще большей мере это относится к исследовательским программам, которые при любом уровне новизны неизбежно следуют общенаучному принципу преемственности.

Исследовательские программы психолингвистики в значительной степени определяются тем, какие научные направления в тот или иной период оказывались эталонными или смежными не только для лингвистики и психологии, но и вообще для наук гуманитарного цикла. Важно при этом, что отношения «эталонности» и «смежности» имеют смысл только при их четкой привязке к определенному историческому периоду: соответствующие отношения и оценки меняются в зависимости от того, какова в целом карта науки и стиль научного познания в данный временной отрезок. Для психологии в период ее становления эталоном научности была физика с ее пафосом экспериментального исследования, в силу чего вся духовная феноменология, не поддающаяся экспериментальному анализу, оказалась отданной философии. Для структурной лингвистики, превыше всего ценившей строгость и формализацию изложения, эталонными представлялись математика и математическая логика. В свою очередь, для психолингвистики до середины 1970-х годов именно экспериментальная психология (как она сложилась к середине 20 в.) оставалась безусловным эталоном и ближайшей смежной наукой. При этом сама психолингвистика (во всяком случае в ее европейском варианте) считалась направлением именно лингвистики, а не психологии (хотя на самом деле с этим согласны далеко не все).

Тот факт, что задача изучения языка как феномена психики говорящего индивида переводит исследователя в область принципиально иной природы, нежели физический космос, был осознан достаточно поздно. Рефлексия по поводу того, что сфера «живого» космоса несравненно сложнее космоса физического, а психические процессы неотделимы от духовной феноменологии, явилась уделом немногих, а в лингвистической среде так и не приобрела особой популярности. Отсюда разрыв между психолингвистическими теориями, нацеленными на описание того, как мы говорим и понимаем речь, и по необходимости упрощенными попытками экспериментальной верификации этих теорий. Подобный разрыв особенно характерен для американской психолингвистики с ее постоянным стремлением найти экспериментальные аналоги для основных понятий формальных теорий Н.Хомского, что, по словам самого Хомского, «было бы соблазнительно, но совершенно абсурдно».

Тем не менее с конца 1970-х годов проблемное поле психолингвистики развивалось под влиянием состояния дел как внутри лингвистики, так и в науках, со временем ставших для лингвистики - а тем самым и для психолингвистики - смежными. Это прежде всего комплекс наук о знаниях как таковых и о характере и динамике познавательных (когнитивных) процессов. Естественный язык является основной формой, в которой отражены наши знания о мире, но он является также и главным инструментом, с помощью которого человек приобретает и обобщает свои знания, фиксирует их и передает в социум.

Любые, в том числе обыденные, знания (в отличие от умений) требуют языкового оформления. На этом пути интересы психолингвистики переплетаются с задачами когнитивной психологии и психологии развития.

Язык является важнейшим инструментом социализации индивида. Именно полноценное владение языком обеспечивает включенность индивида в тот или иной пласт социокультурного пространства. Так, если в процессе развития ребенка овладение родным языком оказывается по каким-либо причинам заторможенным (ранний детский аутизм, глухота, органические поражения мозга), это неизбежно сказывается не только на развитии интеллекта, но и ограничивает возможность построения нормальных отношений «Я - другие».

Глобализация мировых культурных процессов, массовые миграции и расширение ареалов регулярного взаимопроникновения разных языков и культур (мультикультурализм), появление мировых компьютерных сетей - эти факторы придали особый вес исследованиям процессов и механизмов овладения чужим языком.

Все перечисленные моменты существенно расширили представления об областях знания, исследовательские интересы которых пересекаются с психолингвистикой.

НЕКОТОРЫЕ ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИЕ ПРОГРАММЫ ПСИХОЛИНГВИСТИКИ
Программы изучения развития речи ребенка.
Внимание к речи ребенка традиционно для психолингвистики любых ориентаций. Преобладающим является чисто феноменологический подход: описывается или речевое развитие одного ребенка (по возможности охватываются все уровни языка), или изучаются частные феномены, свойственные речи большинства детей на некотором этапе развития. Так, исследователей всегда занимали первые детские «слова». Оказалось, что они не являются словами в обычном понимании, поскольку соотносятся одновременно с разными лицами, предметами и ситуациями, окружающими ребенка. Многочисленные звукокомплексы наподобие детского «дай» выступают не в функции слов, а в функции целостных высказываний, при этом контекстно-обусловленных: за одним и тем же звукокомплексом может стоять смысл "я голоден", "мне нужно твое внимание", "хочу потрогать этот предмет" и т.п.

Много внимания уделяется изучению детских неологизмов в области словообразования, поскольку в этом проявляется важная динамическая составляющая порождения речи. Интерес вызывает процесс освоения ребенком системы местоимений и прежде всего - правильное использование местоимения первого лица. В отдельную задачу выделилась проблема наррации у ребенка, т.е. специфические для детей определенного возраста трудности при построении связного текста. Особое место в исследованиях речи ребенка принадлежит изучению роли языка как знаковой системы, которая служит наиболее эффективной поддержкой при совершении любых логических операций.
Изучение процессов категоризации: исследовательские программы Дж.Брунера и Э.Рош.

Начиная с 1970-х годов в центре дискуссий о роли языка в развитии понятийного аппарата и познавательных процессов оказалась проблема функционирования слов, именующих не отдельные сущности, а классы и категории. Этому способствовала популярность работ американского психолога Элеоноры Рош о структуре обобщающих категорий типа «птицы», «мебель», «овощи». Обобщение (категоризация) - одна из наиболее фундаментальных мыслительных операций. Поэтому сама проблема обобщения и категоризации существовала в науке со времен Аристотеля и трактовалась в зависимости от тех или иных конкретных задач как философская и логическая, а также как психологическая и психофизиологическая. Формирование способности к обобщению у ребенка всегда считалось важнейшей задачей для тех, кто изучал психологию развития и обучения.

Рош впервые предложила отказаться от рассмотрения совокупности членов категории как множества равноправных объектов, охватываемых обобщающим именем. В науках о человеке именно равноправие членов категории считалось самоочевидным и никем не оспаривалось. Рош попытался показать, что эта традиция не соответствует психологической реальности и представила категорию как структуру, на которой заданы отношения между центром и периферией. Центр - это типичные представители данной категории; чем дальше от центра, тем меньше типичность. Пафос Рош и ее последователей - в описании культурно-зависимых особенностей психологических и языковых структур, в соответствии с которыми в одной культуре, говоря о фруктах, представляют себе прежде всего яблоко или грушу, в других - апельсин или банан. Благодаря трудам Рош в очередной раз выяснилась сложность отношений типа «мебель - стол». Еще в 1930-е годы советский психолог Л.С.Выготский (1886-1934) писал о том, что употребление ребенком слова мебель не может служить доказательством того, что ребенок овладел процессом обобщения во всей его полноте. Задолго до Рош сходными проблемами занимался также американский психолог Дж.Брунер и его школа. В конце 1950-х годов было показано, что развитие познавательной деятельности ребенка зависит от того, насколько успешно ребенок использует слова в качестве знаков, обобщающих и замещающих единичные реальные объекты. В 1990-е годы Брунер подчеркивал, что знаковое опосредование формируется не в лаборатории, а в контексте социальной жизни, где создание смыслов определяется культурой, а не природой.
Программы изучения разговорной речи.

С позиций понимания реальных процессов говорения и слушания наибольший интерес представляет программа изучения разговорной речи, предложенная в 1960-е годы выдающимся современным русским лингвистом М.В.Пановым и затем реализованная коллективом под руководством Е.А.Земской. Впервые был сформулирован взгляд на разговорную речь как на особую систему, существующую параллельно с системой кодифицированного литературного языка. На каждом уровне системы разговорной речи, будь то фонетика, морфология или синтаксис, действуют свойственные именно разговорной речи закономерности. В самом общем виде особенности разговорной речи связаны с тем, что значительная часть информации содержится не в тексте самого высказывания, а в ситуации общения, взятой в целом (так называемая конситуативность разговорной речи). Соответственно говорящий (неосознанно) ориентируется на то, что слушающий без труда сумеет извлечь нужную ему информацию, поскольку ему в той же мере доступен многослойный контекст ситуации общения. Это мимика и жесты участников коммуникации, время и место действия, речевой этикет, принятый в данной среде и т.д.

Указанный подход позволяет под новым углом зрения изучать не только разговорную речь и стратегии общения, но и ряд других важных проблем. Одна из них - это проблема речевых ошибок. Понятие ошибки содержательно только в сопоставлении с понятием нормы. Наличие в современном русском языке двух функциональных систем - разговорной речи и кодифицированного литературного языка - влечет за собой представление о наличии в нем двух различных норм и, как следствие, уточнение того, нарушение какой именно нормы стоит за той или иной ошибкой. Грамматически правильные высказывания, следующие нормам кодифицированного литературного языка, оказываются вычурными и неестественными, если они автоматически перенесены в ситуацию устного общения.
Программы изучения жестового языка глухих.

Теория параллельного функционирования двух систем - разговорной речи и системы кодифицированного литературного языка - оказалась очень плодотворной для понимания функционирования жестового языка глухих индивидов. В России это показала дефектолог Л.Г.Зайцева, которая опиралась на исследования Е.А.Земской и ее коллег.

Жестовый язык глухих - это «родной» язык врожденно глухих или рано оглохших индивидов. Жестовая речь как инструмент повседневной коммуникации складывается у глухого ребенка только при условии, что он либо растет в семье глухих родителей, либо достаточно рано попадает в коллектив глухих. Именно овладение разговорной жестовой речью служит условием умственного развития и социальной адаптации глухого ребенка.

По своей функции жестовая речь, с помощью которой глухие общаются между собой в неформальных ситуациях, аналогична разговорной речи. При этом жестовая разговорная речь - это не кинетическая калька с обычной разговорной речи, а особая символическая система, в которой есть коммуникативные универсалии, но также и своя специфика. Последняя во многом обусловлена материальной формой существования жестовой речи, поскольку жест реализуется в пространстве, может исполняться как одной, так и двумя руками, притом в разном темпе, а кроме того - всегда сопровождается мимикой. Подобно обычной разговорной речи, жестовая речь глухих принципиально конситуативна.

Параллельно с разговорным жестовым языком в социуме глухих функционирует калькирующая жестовая речь, которая в значительной степени является кинетической копией русского литературного языка. Именно калькирующая жестовая речь используется жестовым переводчиком телевизионных новостей; образованные глухие в ситуации официальных выступлений также используют калькирующую жестовую речь.

Результативным оказывается сравнительное изучение грамматики и семантики обычной разговорной и жестовой разговорной речи как систем, противопоставленных кодифицированному литературному языку. Для разговорной речи (в том числе жестовой) характерны две противоборствующие тенденции: это расчлененность и сжатость, синкретизм. Например, смыслы, которые в кодифицированном литературном языке выражены одной лексемой, в разговорной речи оказываются расчлененными: вместо ручка нередко говорятчем писать . В разговорной жестовой речи аналогией являются номинативная модель по типу [ягода] + [черный] + [язык] для лексемы черника .

Синкретизм в русской разговорной речи проявляется, в частности, в специфических бессоюзных свободных соединениях по типу я в больницу зуб болит еду , в слиянии в одно целое двух фраз по типу она жила где-то под Москвой была ее деревня . В жестовой разговорной речи также имеем свободное соединение жестов в сложные конструкции, где связи между членами реконструируются из ситуации. В разговорной речи широкоупотребительны слова с «отсылочным» значением типа вещь , штука , дело , замещающие любую лексему. В жестовой речи типичным проявлением синкретизма является наличие одного жеста для выражения деятеля, действия и результата действия, где возможная многозначность снимается за счет конситуативности.

Изучение жестового языка глухих как средства коммуникации подтверждает, что любая коммуникативная система обеспечивает адекватную передачу смыслов, необходимых для функционирования культуры данного социума.
Программы изучения знания языка и знаний о языке («ментальный тезаурус» и отношения внутри него).

Еще в начале 20 в. было экспериментально установлено наличие общности словесных ассоциаций у людей, говорящих на данном языке. Позже стало очевидно, что общность ассоциаций может существенно зависеть от субкультуры, к которой принадлежат люди, хотя они и говорят на одном языке. Например, если в эксперименте носителям современного русского языка предъявить слова типа лимон , дождь , роза , свет , бежать с инструкцией отвечать на них первым же пришедшим на ум словом, то большинство информантов в качестве ответов-ассоциаций дадут слова кислый , сильный , цветок , лампа , быстро и т.п. Если же в аналогичном эксперименте предъявить слова, описывающие социальные и духовные реалии, как, например, родина , вера , идеал , душа , то ассоциации, скорее всего, будут различными, в частности обнаружится зависимость ответов от возраста, образования, принадлежности к той или иной социальной группе.

Тем не менее в среднем ассоциативные связи достаточно устойчивы. Они фиксируются в ассоциативных словарях и таблицах «ассоциативных норм» - последние отражают наиболее частные ассоциации, типические (в оговоренных временных или социокультурных рамках) для носителей данного языка.

Ассоциативные устойчивые связи между словами и словосочетаниями, существующие в наш